Представляется, что способ бытия Я у Декарта, то есть субъект его онтологии в нашем смысле, – это метод сомнения, а не cogito, которое «выводится» в качестве метафизической конструкции на основании применения метода сомнения.

Сомневаясь, Я, по сути, вопрошает и осуществляет акт мышления, поэтому нет оснований сомневаться в том, что Я мыслит. С другой стороны, как уже отмечалось выше, сама постановка Я под вопрос предполагает у Декарта существование Я. Таким образом, свой тезис о cogito философ не случайно называет «заключением»: методом сомнения в своей онтологической ситуации Я обнаруживает, что мыслит (прежде всего, вопрошает, ставит Я под вопрос), следовательно, и существует. Поэтому, с позиции концепции приспособления, Хайдеггер неправомерно устраняет из декартовской формулы «я» и «следовательно». Во-первых, главный онтологический вопрос Декарта («кто я?») предполагает необходимость этого «я» в основном тезисе его философской системы, аво-вторых, «следовательно» тоже не случайно, поскольку существование выводится мыслителем в свете метода сомнения, который, всвою очередь, обнаруживает несомненность мышления.

Представляется, что заслуга мыслителя во многом заключается в том, что он обнаружил в Я именно методологическую активность, на которую можно опереться.

Способ Декарта довольно продуктивен в конструировании отношения Я к миру с помощью этой активности, преодолевающей безвыходное ощущение «минимума бытия» и являющейся способом выстоять против бездны. Как раз в этом смысле можно говорить о том, что в основе метафизики Декарта лежит глубокая онтологическая интуиция. В этой интуиции открывается Я как существующее, как причастное к бытию. Метафизика Декарта строится на уверенности в том, что «мы» можем способом сомнения раз и навсегда познать истину, что «мы» способны создать достоверную картину мира, которая будет жизнеспособна, независимо от точки отсчёта.

Важно, что Декарт не столько утверждает положения своей метафизики, сколько старается показать и обосновать выбор своего пути. Поступая методически, он стремится предостеречь своего читателя от заблуждений, предлагая определённый порядок действий: с чего можно начать и как это будет работать. Декарт говорит, что это один из путей «человеческого познания», который оказывается продуктивным для преодоления непоследовательности современной ему ситуации в философии.

«Божественный авторитет» становится неким стержнем для Я, силой, которая вдыхает жизнь, даёт бытие. Поскольку Я не само «создало» своё бытие, то отождествлять последнее с мышлением в декартовской системе неправомерно. Однако при том, что Божественному откровению мы должны безусловным образом верить, «мы не должны верить ничему, чего не знали бы очевиднейшим образом»25. ВсилуэтогоЯнеможет задаваться вопросом о конечных причинах вещей, находящихся в «компетенции» Бога. Поскольку в онтологической ситуации, прежде всего, открывается бытие Я, более значимым вопросом, который обосновывается человеческой свободой и посилен Я благодаря способности мыслить, становится вопрос «каким образом [всё устроено]?». Утверждая данный способ задавать вопросы, Декарт разделяет философствование и богословие. Не всё сказано в откровении, поэтому областью философии теперь становится методический поиск истин, «о которых богословие нас не наставляет»26. Декарт чувствует активность в Я и видит возможность её применения именно в силу того, что Бог создал человека способным мыслить, следовательно, необходимо в открытом Им пространстве возможного реализовать свой потенциал.