– Ты из Технополиса, да?

Я кивнул, протягивая папку с документами. Недоуменно помедлив, он все же взял ее и ленивым поворотом шеи повлек за собой. Плетясь следом, я то и дело оглядывался на громыхание работающих станков, морщился от верещания экструзионных линий, выдавливающих горячие пластмассовые листы, вздрагивал от шипения термоформовочных машин и полязгивания неторопливо разъезжающих складских тележек. Встречные рабочие провожали нас меланхоличным взглядом. Однажды мне уже доводилось работать пару месяцев на такой же производственной фабрике грузчиком, и эти взгляды сразу мне напомнили, почему я оттуда так быстро ушел.

– Кажется, все в порядке, – произнес я, с умным видом пройдясь вдоль выстроенных холодильных витрин и продуктовых морозильников. – Где расписаться?

Пряча кривую усмешку, он обратно протянул мне мой же документ.

– Разберешься сам или указать где?

– Разберусь, – неловко кашлянув, заверил я. – А у вас тут, кстати… мм, мог бы поинтересоваться насчет резинового уплотнителя? Просто у меня дома холодильник…

– Да, конечно.

Дождавшись, когда я закончу, он проводил меня до мерно жужжащего конвейера с дрейфующим по нему сборочным материалом.

– Вот, сидит, видишь? – указал он на скучающего старичка в желтых защитных очках. – У него спроси.

Я послушно двинул к нему. Тот повернулся, заинтересованно сдвигая очки на лоб. Но мой заготовленный вопрос так и не слетел с языка. Взгляд приковала стоящая рядом компрессорная установка, а точнее, головка ее цилиндра, что светилась для моего внутреннего ока неистово и ярко, как затухающая звезда.

– Я слушаю, – напомнил о себе техник.

А я уже и забыл, что хотел сказать. Вместо этого я взволнованно окинул взглядом стоящий вблизи огромный баллон с отпочковывавшимися от него длинными трубками, по которым струился…

– Гм… Подскажите, это… – я уточняюще ткнул пальцем баллон. – Легковоспламеняемая жидкость, да?

– Разумеется, аммиак – горючая жидкость, – подозрительно сощурился он. – А что?

– Кажется, у вас с этой штукой проблемы, – я неуверенно указал на компрессорный цилиндр. – Перегрев, кажется…

Он недоверчиво смерил взглядом установку.

– С чего взял? Датчики контролирует перегрев. Да и манометр, вишь, отображает идеальное значение…

– Но почему там тогда так… – замялся я.

– Как так?

Запнувшись от волнения, я не сумел подобрать нужных слов, поэтому пришлось снизойти до унизительного языка жестов. Снисходительная усмешка рабочего и отмалчивающийся манометр нагнетали во мне стыд. Я чувствовал, что выставляю себя на посмешище.

Но я ведь видел!

Буквально кожей чуял нарастающую температуру в разбухшем и накалившемся патрубке. А чуть ниже с ним соседствовал резервуар с прозрачным, но довольно плотным светом. Высокое давление. Вопреки железобетонному спокойствию старичка в желтых очках, моя интуиция подсказывала, что вот-вот произойдет взрыв. А уж как он скажется на рядом стоящих баллонах с горючим хладагентом, мне и думать не хотелось…

– Что тут такое? – подошел к нам рабочий с сонливым лицом.

Распирающее сияние в патрубке нарастало. Тугоплавкий металлический сплав наверняка уже раскалился до вишневого оттенка, озаряя внутренности компрессора изнутри.

– Отсюда надо бежать, – пятясь и качая головой, решительно промолвил я. – Срочно.

Техник неверяще скривился. Уверенно протянув морщинистые пальцы к головке цилиндра, он тут же с матом отдернул руку. Стукнул по манометру.

– Чего это он… Слушай, а возможно ты и прав…

Лицо сонливого внезапно стало собранным.

– Все на выход, живо! – проревел он и, подскочив к настенной панели, дернул за рычаг. Тут же в подвале пронзительно заверещал сигнал тревоги. Мужик запоздало протянул руку в мою сторону, чтобы ухватить за локоть и повлечь, но я и так уже, обгоняя всех, мчался на выход. К счастью, фура уже уехала, в противном случае на выходе сейчас образовалась бы страшная, паническая давка. Грузчики и техники выбегали один за другим, во внутреннем дворике становилось невыносимо тесно.