________

ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЗАБЫВАЙТЕ ЛАЙКАТЬ ПРОИЗВЕДЕНИЕ

5. Глава 4. Нирвана

Медведь люто взревел и ринулся на меня, но неведомая сила с такой скоростью зашвырнула его в небо, что мой страшный крик, последовавший за ним вдогонку, так и не догнал зверя. Через пару секунд он превратился в неразличимую точку, затерявшуюся где-то в черных тучах, из которых теперь уже лило, как из ведра.

Я неверяще смотрел на то, что от нее осталось. Мне жутко было подойти ближе, чтобы разглядеть… Узнать… Я просто стоял на том же месте, упрямо отказываясь верить в произошедшее. Но картинка не менялась. Она была правдой. В знак подтверждения она обрушивалась на меня снова и снова, как этот ливень. А в голове прокручивалась одна и та же мысль… Надо было с ней тогда остаться.

Найдя в себе силы, я все же подошел к тому, что от нее осталось. Вода уже почти смыла всю кровь, но картина оттого не становилась менее ужасающей. Я мог бы защитить ее от чего угодно в этом мире… Но только не от собственной безучастности… Почему раньше я не осознавал так четко, как сейчас, насколько опасно в одиночку бродить по дикому лесу? Почему я спокойно допускал мысль, что она здесь одна, только ради меня, в глуши, беззащитная? Почему я не убил этого проклятого медведя сразу в тот раз, на берегу? И там и здесь я не хотел ни во что вмешиваться, не хотел чувства ответственности… И теперь эти две упущенные ответственности столкнулись между собой, породив без моего ведома третью, самую тяжкую и невыносимую, которую уже невозможно было окупить. Я горестно покосился на раздавленные яблоки. А ведь она хотела сделать мне приятно… И я хотел. Вот только уже некому.

Выпрямившись, я отрешенно подумал, как поступить с ее телом. Похоронить? Как это глупо… Но мысль оставить ее на растерзание падальщикам была мне крайне неприятна. Но и под землей ее ждет то же самое. В любом случае распад. Бесповоротная потеря того чистого, заповедного, что заставляло замирать мое сердце. Или сжечь? Может так было принято в их племенах. И снова меня окатило леденящей волной раскаяния… Каково будет ее семье, когда она не вернется ни завтра, ни послезавтра, никогда…

Меня охватило отвращение. Ко всему. К ее семье, что так далеко ее отпускала. К похоронным обычаям, ритуалам, к их иссиня-красным нарядам, да и вообще к любым традициям в целом. К самому себе, за то, что позволил этому произойти. Я сказал себе, что той девушки больше нет. Осталась только оболочка, материя, любыми способами стремящаяся к энтропии. Так пусть же этот путь будет чистым и наикратчайшим…

Шлейф от ее тела смотрел точно в темное, грязное небо. Значит, сейчас закат. Даже не отойдя безопасности ради в сторону, я обнулил земную инерцию ее останков. По моим ушам будто ударили с двух сторон ладонями, от слуха остался жалкий писк. Глаза застлало красной пеленой, туловище занемело. Вяло шевеля конечностями, я не сразу понял, что барахтаюсь в луже и от контузии ничего не вижу и не слышу. Но я воспринял это состояние как спасительную негу, в которой не было места для вины и прочих тягостных мыслей. К сожалению, чувствительность быстро возвращалась. Сев, я обнаружил, что у дерева, под которым она лежала, снесло крон, а комель покраснел. Обрывки сине-красной ткани на земле съежились и закоптились. Мои руки, грудь и лицо тоже покрылись красной пыльцой. Все, что осталось от саамки.

*

От потрясения я даже на время забыл, как летать. Я едва не заблудился, каким-то чудом отыскав дом. Деревья вокруг него будто поменяли свое расположение, место казалось незнакомым до тех пор, пока не поднял глаза и, щурясь от падающих капель, не увидел угадывающийся среди ветвей родной борт моего трейлера.