– Накопил, – бросил Марк и направился вглубь квартиры. Кулешову ничего не оставалось, как последовать за ним.

После возвращения из гостиницы «Плач-камень», Марк с ужасом обнаружил в своих вещах нож, которым убийца во время ритуала вырезал сердце своей жертвы. Он был уверен, что орудие убийства надежно заперто в отделении полиции вместе с другими уликами по этому делу, и потому не имел ни малейшего понятия, как тот оказался в его сумке. Недолго думая, он связался со следователем, который вел расследование, и попросил приехать в Москву. Кулешов, конечно, немного поартачился, но что-то в голосе Марка заставило его поверить в то, что дело серьезное, поэтому он договорился на службе о небольшом отпуске и теперь задумчиво стоял посреди кабинета, куда его привел Марк.

– Ну, рассказывай, что такого важного у тебя произошло, что ты умолял меня приехать. Или просто соскучился? – подмигнул ему Кулешов.

Марк его веселого настроя не разделял, потому молча подошел к письменному столу и вытащил из ящика предмет, предусмотрительно упакованный в полиэтиленовый пакет с застежкой.

– Это еще, черт возьми, что такое? – выругался Кулешов, разглядывая предмет перед собой.

– Нож, – коротко ответил Марк.

– Вижу, что нож! Откуда он у тебя взялся?

– На этот вопрос у меня, к сожалению, нет ответа.

Кулешов молча смотрел на Марка, ожидая продолжения.

– Я вернулся домой и обнаружил нож в своих вещах. Я не могу утверждать, что это тот же нож, что использовался в ритуале у Плач-камня, но, согласись, очень на него похож.

– Ясное дело, это не он. Орудие убийства хранится в моем кабинете в сейфе, ключ от него есть только у меня и у Игнатова. Так что над тобой просто кто-то неудачно подшутил, и зря ты меня выдернул со службы.

– А ты можешь прямо сейчас позвонить Игнатову и попросить проверить сейф?

– Мажор, ты как маленький, честное слово. Говорю тебе: улики в надежном месте, – но несмотря на уверенность, звучавшую в его голосе, Кулешов все же потянулся за телефоном.

Марк, прислонившись к столу, наблюдал, как следователь меряет шагами комнату, то и дело обрушивая на бедного Игнатова потоки брани. Он не слышал, что отвечал Кулешову его помощник, но мог догадаться, что сейф, в надежности которого так убеждал его майор, оказался пуст, а то самое орудие убийства, которое должно было быть под замком за триста километров от Москвы, сейчас лежит на его письменном столе, и ни у кого из них нет ни малейшей догадки, как оно здесь оказалось.

– Все, – выдохнул Кулешов, убирая телефон. – В лучшем случае за утерю вещдока меня лишат звания, а в худшем – посадят за халатность, а убийцу оправдают за недостаточностью улик.

– Майор, успокойся, – сказал Марк, но, судя по покрасневшему лицу Кулешова, слова его возымели обратный эффект.

– Успокойся? Да ты хоть понимаешь, что все это значит?

– Я понимаю, – перебил его Марк, – но сейчас ты должен взять себя в руки и выслушать все, что я тебе скажу. Нож не единственная причина, по которой я попросил тебя приехать.

По лицу Кулешова было видно, что он и сам в данный момент может многое сказать Марку, но все же пересилил себя и покорно сел в кресло.

Полчаса спустя, Кулешов все так же сидел за столом, и на лице его читалось абсолютное неприятие и непонимание всего, что он только что услышал. Марк внимательно наблюдал за его реакцией и ждал, когда следователь вымолвит хоть слово.

– Скажи честно, – наконец выдавил Кулешов, – ты на учете нигде не стоишь?

– Нет, – вздохнул Марк.

– Употребляешь? – Марк отрицательно покачал головой. – Может, у тебя утечка газа? – Кулешов втянул носом воздух принюхиваясь. – Знаешь, иногда отравление угарным газом может вызывать галлюцинации и бред.