В ответ на комплимент я закрываю дверь на защёлку и подхожу к нему вплотную, кладу ладони на его грудь, перебираю пальцами. Он не теряется, тут же обнимает в ответ, прижимает к себе, да так внезапно и жадно, что мои колени слабеют. Понимаю, что у него уже эрекция, а мы ведь только увиделись.

– Говори честно, скучал? – флиртую с ним.

Он бросает взгляд на окно, убеждается, что нас никто не может увидеть, после чего сразу начинает расстёгивать пуговицы на моей блузке.

– Зря дразнишь меня, – всё ещё улыбается. Склоняется и целует, в этот раз с языком, не церемонясь. Мои руки гладят его по затылку, поощряя. Середина дня, иногда я закрываю кабинет, когда ухожу надолго. Если кто-то постучит, а я не открою, они подумают, что я ушла обедать…

Простыми ласками мы мгновенно доводим друг друга до того состояния, в котором прошлый раз расстались. Я просто не могу остановиться. Не могу остановить его. Вместо этого лишь теснее к себе прижимаю, когда ласкает губы, направляю его, показывая, что хочу поцелуя в шею. Он тут же целует шею. И это его частое дыхание, от которого моё собственное рвётся… Мои пальцы уже забрались под его пуловер, гладят грудь и плоский живот. Он снова и снова целует мои плечи, мои ключицы. Мы как-то неуклюже облокачиваемся на стол, Рома крепко меня держит и, стягивая лямочку бюстгальтера, склоняется к груди. Горячий язык касается соска, и я могу лишь дышать, прикрывая глаза от удовольствия, да ерошить короткие волосы на его затылке.

Его руки облапали меня всю, я прошу его вернуться к губам, наслаждаюсь его вкусом и граничащей с грубостью нежностью.

– Вижу, что скучал, Рома, – я хочу, чтобы он произнёс это вслух. – Можешь даже не отвечать, – сама себе противоречу.

– Очень, – честно признаётся. – Янка, ты пока не знаешь, но я мнительный до психоза, ночью думал, что тебя вчера… Чуть не потерял тебя вчера. Я в тебя просто… с пол-оборота. А мог не узнать и без всего этого… остаться, – он стягивает мои волосы, накручивает на кулак, немного больно, но не слишком. Я бы даже сказала, что приятно. Он тянет, заставляя меня поднять лицо и посмотреть ему в глаза. Он хмурится, смотрит серьёзно: – Я много чего видел, но давно так сильно не пугался.

Мне нравится эта грубость. Я даже не против, чтобы он был ещё грубее, поэтому охотно подчиняюсь. Он жадно целует мои губы, прикусывает нижнюю, облизывает мой язык, – всё это, не отпуская волос. Доминирует, а я подчиняюсь.

Расстёгиваю тем временем пуговицы на его левисах.

– Зато ты меня спас. Я думаю, оно того стоило, Ром, – вновь флиртую, но он шутки этой не понимает, тянет за волосы так, что ойкаю. – Больно, больно, Ром, – шепчу. Он освобождает волосы, обнимает за плечи и снова целует.

– Чтобы я больше такой херни не слышал, поняла почему?

Торопливо киваю. Не смешно потому что. Ему было совсем не смешно меня спасать, а потом беспокоиться всю дорогу. Он хочет меня, но при этом вспоминает ту бледную девицу, которую обнаружил, и ему не по себе. Может, ассоциации какие-то из прошлого. Со смертью он шутить, судя по всему, не любит. Спускаю его штаны с бёдер и обхватываю рукой твёрдый член. Рома так сильно возбуждён, что у меня голова кружится от предвкушения. Его руки тут же лезут под мою юбку, но приходится остановить их.

– Нет? – спрашивает без раздражения. – Что такое? Скажи, Ян. Что не так? Я исправлю. Что ты хочешь? – внимательно так смотрит, что моё сердце снова и снова разлетается на кусочки.

Не могу я обломать его и в этот раз тоже. Не после всех слов, что сейчас услышала. Он возбуждён до предела – я чувствую под пальцами. Да я и сама хочу. Не буду нам отказывать в удовольствии.