Уже после смерти Матушки сильно заболел мой внук – никакие лекарства уже не действовали, ничего не помогало. Ему становилось все хуже, и хуже, и я поняла, что все: мы доходим до последней грани. Внук уже не ест, не пьет, весь горит. И я, не имея уже надежды, с горестью воскликнула: «Матушка, куда ты смотришь? Погибает мой внук! А тебя нет на помощь! Приди и помоги! Ты что – не видишь, что он погибает?» Я дежурила у его кровати, не имея сил, утомленная переживаниями. Видно я не выдержала уже этих бессонных ночей и заснула. Вижу – в комнату заходит Матушка. Подходит к нашему болящему внуку. Подошла, постояла, посмотрела, и уходит. Я проснулась и смотрю – только бок ее я успела увидеть уже в двери. Я так обрадовалась, стала кричать: «Матушка! Матушка приходила!»

Через некоторое время зашла невестка и встревоженно спрашивает:

– Ну, как?

– Валя! Он у нас поправится сегодня! И уже пойдет на поправку!

А она смотрит на меня в недоумении – все ли со мной в порядке от усталости?

– А что такое?

– Матушка приходила! Приходила, значит, исцелила – он сегодня пойдет на поправку.

Невестка, конечно, удивилась, она не знала, кто такая Матушка, поэтому не поверила моим словам.

– Ну вот, лекарства стоят, будете давать, я пойду на работу.

– Не нужно, Валя, он пойдет сегодня на поправку.

Мои слова подтвердились – матушка Алипия исцелила внука, он пошел на поправку именно в этот день, лекарства после ее посещения были больше не нужны.

Невестка разбудила внука и спрашивает:

– Как ты себя чувствуешь, Саша?

– Хорошо. Мне уже легче.

– А я тебе что говорила, Валя? Матушка приходила – что же ты на меня удивленно смотришь?

Наши долгие тщетные усилия, которые не давали результата, были ничто. Внук не выздоравливал. И только приход Матушки имел мгновенное действие. «Прости меня, Матушка, – взывала я с благодарностью, – что не просто просила тебя, а требовала! И ты услышала меня. Ты уж меня прости, миленькая! Благодарю тебя за помощь!»

Было пасхальное время. Дома я подумала: «Как же так? Я не пропою Матушке пасхалии?» Собралась и поехала к ней на Лесное кладбище. Бегу и встретила женщину, которая также шла к Матушке.

– Вы к матушке Алипии?

– Да.

– Так пойдем вместе. А вы умеете петь пасхалию?

– Умею. Как-нибудь пропоем.

Пришли к могилке, начали петь. И вдруг пошел такой запах необыкновенный от креста, такой аромат! Мы даже петь перестали. Подошли к кресту поближе, вдыхаем. А недалеко стояла группа людей у какой-то могилы. К нам они не подходили, но видели нас. На вид были люди вроде бы церковные. Я думаю: «Позову их – пусть они подойдут и послушают этот бесподобный запах, эти небесные духи». Кричу: «Женщины, подойдите к нам! Тут такой запах идет от этого креста!» А они говорят: «А мы слышим. Он и до нас дошел». Так что наша Матушка нас слышит. Я даже удивляюсь – как до сих пор некоторые этого не понимают.

Лишились мы такого человека! Но она слышит. Вот мы знали старцев. Но они как-то по-мужски чувствовали, говорили и наставляли, а Матушка очень переживала за все, очень волновалась, молилась, вкладывая все свое сердце, болевшее и страдавшее за всех. Она была совсем другой человек. Каждого берегла, каждого хранила – и его душу, и его тело. Встречая нас, она всегда говорила с особой интонацией, с чувством: «Господи! Помилуй!» А мы ей поклонимся и думаем: «Да, Господи, помилуй нас!»

Родилась я в Запорожской области, есть там такое село – Чкалово. Происхожу из семьи священника. Семья наша состояла из девяти человек – семерых детей и родителей. Я была самой младшей. Родители мои были ровесники матушки Алипии – отец 1903 года рождения, а мать 1904 года.