Дело оставалось за малым, продать. И кому как не мне, человеку, имеющему стаж работы в сфере советской торговле было не знать, как это сделать. Однако смущало то, что наш город хоть и имел статус областного центра, но все же был он сравнительно мал, и продай я здесь свой бонсай рано или поздно был бы я бит. Это я понимал хорошо. Заняв денег у знакомых, которые под залог моих обещаний неохотно, но все же их мне дали, я купил билет на поезд и поехал к другу в Ленинград, благо, что и он город зеленый. Не знаю, что может быть приятней, чем беспечная поездка с хорошими соседями по купе под шум дождя, бьющего в окна уносящего тебя поезда. Сутки дороги промелькнули как день и вот я у Ганса дома. Мне не пришлось ему долго объяснять о цели моего приезда, он понял меня сразу. Сложив наши капиталы мы получили сумму достаточную для покупки трех цветочных горшков, да один я привез с собой. Второй у меня купила бабуля, соседка по купе. Ей очень понравились эти горшки для цветов, что были привезены мною штурманом дальнего плавания с Японии в подарок своей любимой тете, которая живет в Петербурге, к кому я ехал в гости. Признаться, я не долго упорствовал, отказываясь согласиться с тем, что моей тете будет приятно получить в подарок и один такой великолепный горшок и, что и бабуля приобретя у меня такой же, и она сможет порадовать свою внучку диковинной заморской вещицей. Мы остались с бабулей довольны. Я бабулей, бабуля горшком. Правда, Ганс не одобрил того, что я продал ей пустой горшок, ну, да ладно.

В посудо – хозяйственном магазине мы купили три глиняных горшка, дома отыскав в кладовке краски, что хранились там с незапамятных времен и, смешав, их мы получили цвет, сочетающий в себе самую буйную фантазию и философию Востока. Вечером накопали елочек и через несколько дней японские бонсай обнаруживающие при долгом разглядывании свои типичные признаки украшали собой подоконник.

Первым покупателем мы выбрали банк. Управляющий банком после моих тридцатиминутных объяснений наконец-то ощутил гармонию, исходящую от горшка, зелени елки, поверхности земли, воссоздающей ландшафт маленькой Японии, от собственного величия и его духовной близости с сильными мира сего. Вознесясь и снизойдя до меня.

Мы сторговались на ста американских долларах в рублевом эквиваленте. Нам с Гансом тогда этих денег хватило и на обед, и на покупку еще десяти горшков для создания японского чуда – бонсай. Банки и фирмы, магазины и даже редактор одной газеты, которому я уступил немного в цене за проданную елочку – бонсай, выкопанную в парке за два квартала от редакции стали нашими покупателями. Ручеек поступлений в казну нашего предприятия журчал и искрился. Жизнь яркими красками отражалась на лакированных боках цветочных горшков. Мы были первыми.

Вот только недолго. Попутал нас бес накопать елочек в городском парке культуры и отдыха, да еще и днем. Тут то нас и взяли. Потом был суд, был штраф. Не хочу вспоминать. Домой из Петербурга я добирался долго, устал, кто бы только знал как.

Но через пару дней после того, как отдохнул и отоспался, мысль о том, а не жениться ли мне, вновь лишила меня сна.

       ноябрь 2001г.

Жизнь многолика. Порой в человеке уживаются, на первый взгляд, абсолютно не похожие внутренние сущности. Секрет единства многообразия не объясним. Эта тайна, как Космос.

Когда-нибудь всё начинается.

(Ода бизнесмену)

Не знаю, хорошо, это, или нет, но не могу я долго жить спокойно, ну, никак не могу. Чёрт какой-то что ли сидит во мне. Вот опять заводит, заводит, и меня вновь понесло. Что задумал сам не знаю, куда на этот раз занесёт. Чую, что опять найду себе приключений. Бедная моя судьбинушка, угораздило меня уродиться таким. Ничего не могу поделать с собой. В какой уже раз всё начинается снова. Теперь уж не остановить. Что будет в этот раз? Не угадать. Чем кончится, те паче не знаю.