– Почему нет наглядных пособий? – спросил Косырев, помечая в своем кондуите еще многое из того, чего у Башилова не было «для проведения полноценной политической учебы».

– Я отвечу вам на этот вопрос, – мрачно процедил капитан-лейтенант, – после занятий.

– А почему не сейчас? – поинтересовался «комсомолец».

– А потому, что бестактно проводить разбор занятий, когда они еще не закончились, да еще в присутствии подчиненных. Прошу покинуть кубрик!

Башилов дерзил. Предстоящий поход к эскадренному чекисту наполнял душу бесстрашием обреченного.

– Ну-ну, не очень-то, – отступал к дверям Косырев. – Я тебя по должности старше. Имею право.

Он выдал эту тираду плаксивым бабьим голосом и лишь потом удалился. Старшинам выходка зама очень понравилась, и до конца урока Башилов чувствовал на себе их одобрительные взгляды.

Лишь после обеда и «адмиральского часа» можно было наведаться к полковнику Барабашу.

Дверь начальника «особенного отдела» обита черной кожей, простеганной гитарными струнами. Набрав в грудь воздуха, Башилов толкнулся в жутковатый кабинет, где, казалось ему, все души просвечивают как на рентгене.

– Прошу разрешения! – выдохнул он.

Массивный дядя в черной тужурке с краснопросветными погонами полковника береговой службы листал на широченном столе бумаги. Башилов сразу же отвел от них глаза, чтобы чекист не уличил его в попытке прочесть названия этих, надо было полагать, сверхважных для государственной безопасности документов.

– Капитан-лейтенант Башилов по вашему приказанию прибыл, товарищ полковник!

Барабаш приостановил свое священнодействие. Он глянул из-под портрета Дзержинского, скопировав пронзительный взгляд «железного Феликса»:

– Ну, так что же это вы, Алексей Сергеевич, вводите в заблуждение и командование, и партию, и органы, наконец?

У Башилова противно похолодело в груди, и мерзкий холодок пополз вниз живота.

– Не понял, товарищ полковник? – с трудом выдавил он из пересохшего рта четыре слова.

– А чего же тут не понимать-то? В анкетах пишете, что родственников за границей не имею, а сами наследство через Инюрколлегию получаете.

– Наследство? – опешил Башилов. – Через что?! Через юр ин?..

Изумление его было столь неподдельно, что эскадренный чекист, слегка смягчившись, позволил себе сделать уточнение:

– Извещение вам пришло от Иностранной юридической коллегии СССР. А извещают вас о том, что Башилов Дмитрий Сергеевич, скончавшийся в городе Ницце, оставил вам в наследство некую недвижимость как единственному внуку.

Сбивчиво и косноязычно Башилов принялся излагать семейное предание, что «деда Дима» погиб в шестнадцатом году на линкоре «Императрица Екатерина» и что… Но Барабаш перебил его излияния, прихлопнул тяжелой короткопалой ладонью листок извещения:

– Но вот же документ! Какие, к черту, линкоры. Сбежал ваш дедушка с беляками за кордон и вас забыл о том в известность поставить. Такое бывало. И не раз. И я охотно верю, что вы ничего не знали. Но что нам с наследством-то делать?

– Не знаю! – испуганно пожал плечами капитан-лейтенант.

– Есть два пути, – со знанием дела начал Барабаш. – Первый – отказаться от наследства в пользу нашего государства, и тогда эпизод с вашим дедушкой можно будет замять для ясности. Второй путь – принять наследство. Но тогда вам придется положить на стол партбилет, а к нему кортик и погоны. Советский офицер не может быть домовладельцем в Ницце. Надеюсь, вы это понимаете?

– Да, конечно…

– Выбирайте!

– Да какой уж тут выбор. Я в моря хочу!