Голова Томаса сама повернулась от всепоглощающей ошарашенности, вызванной необъятным безумием заявления.

– Наш мир многообразен, – начал он, пытаясь нащупать ногами разума почву требуемого дискурса, – и… одной из самых многообразных вещей являются кристаллы сингулярности… Чью природу за пятьдесят лет наблюдения не удалось установить. Поэтому моё исследование пытается-

– Опять торопишься, Поплин. Не прыгай с места в карьер. Сначала поговори о том, что известно про кристаллы сингулярности.

Раздражение мерно росло, но Томас был терпеливым человеком.

– Хорошо. Эти кристаллы производят особую форму энергии, которую мы называем сингулярностью. Название происходит от древнего слова «сингулум», означающего единство, так как эта энергия имеет абсолютно чистую форму, требующую рекомбинации. Но нам по-прежнему не известна природа этой чистой энергии и-

– Не начинай говорить об одном, чтобы тут же сменить тему. Если уж заговорил про рекомбинацию, то расскажи, как она проходит.

– Это-то какое отношение имеет к моему исследованию?! – Пределы терпения Томаса были достигнуты и быстро преодолевались.

– Не знаю, ты же завёл речь про рекомбинацию.

– Потому что вы меня заставили говорить о сути сингулярности! Что я ещё мог сказать?

– А мне почём знать? Твой же доклад. Хватит уже время тратить, Поплин, подходи к сути.

Скрежет зубов Томаса мог соперничать с точильным станком. Он чувствовал, как каждый мускул на его лице пытается скривиться из ненависти к Барлоу. И самое худшее было то, что любое сопротивление заставит эту пытку длиться вечно.

– В применении рекомбинации-

– Не используй пустых терминов. Сначала дай определение рекомбинации.

– Процесс преобразования чистой энергии сингулярности в одну из базовых физических сил называется рекомбинацией. – Томас остановился и взглянул на Барлоу. К его счастью, Профессор просто кивнул. – Он достигается путём пропускания сильного потока сингулярности через кристалл, после чего приложения требуемой физической силы к ядру кристалла.

Томас ещё раз взглянул на Барлоу, на всякий случай и, как ни странно, Профессор похоже был доволен. Но теперь перед Томасом стояла новая проблема: как выйти к нужной теме?

– Однако… – у Томаса пока не было продолжения этого предложения, но начало было хорошее, – этот процесс опирается на создание цепи из кристаллов. Иииии… нам следует задаться вопросом: возможен ли поток энергии между ними без физического контакта.

Решение было однозначно позитивным. Не то, чтобы Томас имел подобные мысли в задаче своего исследования, но, если удавалось говорить без прерываний Барлоу, остальное было не важно. Вот только поглощённый своими проблемами, Томас не заметил, как от его слов встрепенулась Амелия. Она выпрямилась, с уст её сошла улыбка, а в руках появилось перо, бегающее по тетрадке. Пока её друг прорывался сквозь семантический лабиринт безумного профессора, в её голове рождались новые идеи.

– Таким образом, поскольку мы до сих пор не имеем твёрдого представления о природе энергии сингулярности, существует вероятность, что подобный бесконтактный поток возможен. Если, к примеру, мы предположим, что она имеет форму волны, то сингулярность могла бы создавать возмущение вокруг себя, которое мы могли бы использовать как самостоятельный поток сингулярности в рекомбинации.

Редко когда Томасу удавалось так удачно зачитывать доклад. Барлоу не прерывал его уже добрых пять минут, а сам он смог добраться до основной темы. Но на данном этапе даже он уже заметил, сколько шума делала Амелия, листая бумаги и скрипя пером. И, естественно, Барлоу не было никакого дела до неё. Если бы Томас издал хотя бы шорох во время чужого выступления, Барлоу бы сожрал его с потрохами. Хотя всем и так было известно, насколько мягок Барлоу со студентами женского пола.