В этот раз мы с Витькой и Юркой Кулешовым, по мнению препода, уничтожили конденсатор на лабораторной работе по физике, и пришлось нам должок отрабатывать. Мы с Витькой и Юрой были категорически не согласны с такой оценкой наших действий в ходе лабы, но мнение доцента перевесило наши объединенные студенческие мнения, как гранитная глыба перевешивает кучку тополиного пуха. Лабораторная работа была по теме «Определение емкости электрического конденсатора». Конденсатор, если кто далек от физики, это такая пипка вроде пузырька с двумя проводочками. В электрической цепи он нужен, чтобы накапливать и тут же отдавать электрический заряд. Емкость конденсатора – это его основная характеристика, говорящая о том, какой величины заряд он может у себя аккумулировать. Это так если кратко, для чайников. На лабе группа делилась на группки, в зависимости от количества рабочих мест и личных предпочтений. Обычно мы сбивались в стаю из трех-четырех человек: я, Витька и Юра Кулешов. Если было четвертое место, добавляли кого-нибудь из девчонок. В нашей группе их было восемь, и преподаватели на лабах ни в коем случае не допускали женских группировок, с доказательным основанием полагая, что в этом случае риски аварий вырастают в разы. Наши девчонки славились своей способностью устроить короткое замыкание даже в простейшей электрической цепи. Но в этот раз мы действовали втроем, и на девчонок угробленный кондер свалить не удалось. Собрали цепь, позвали препода, он бегло глянул и кивнул, мол, можно. Замкнуть цепь доверили Кулешову, чтобы хоть чем-нибудь его занять, а то, пока мы с Витькой цепь собирали, он в основном глазел по сторонам да дельными советами мешал сидящей рядом другой стае из Груздева, Василискова и Перфильевой заниматься своей работой. Юра отважно повернул клавишу реле, и цепь запиталась. После этого он счел свой вклад в работу внесенным и отодвинулся в сторону. Витька регулятором установил в цепи напряжение, я записал величину напряжения в таблицу и сказал Юрке:

– Врубай конденсатор.

– А где он тут? – опасливо спросил Юрка, не двигаясь с места.

– Понятно, – сказал Витька и подключил к цепи конденсатор, соединенный с цепью параллельно. После этого мы с Витькой уставились на микроамперметр. А он, гад, не показывал ничего, вернее, показывал ноль. Юра подобрался поближе и тоже стал разглядывать микроамперметр.

– Ну что? – спросил он, переведя взгляд на нас с Витькой.

– Ничего, как видишь, – ответил я и разомкнул цепь. Потом позвал препода к нашему столу. Тот нехотя подошел, пару секунд рассматривал наше творение и недовольно нахмурился.

– Ну? – сказал он. – Вам что, отмашка нужна? Включайте.

Витька повернул реле. Микроамперметр не шелохнулся.

– Угробили конденсатор, – после небольшой паузы определил препод. – Молодцы. Всем по Нобелевской премии.

Мы пытались опротестовать этот вердикт предположением, что на момент проведения опыта конденсатор, возможно, был уже немножко «неживой», но я выше приводил сравнительную таблицу нашего и преподавательского весов, так что лабу нам не зачли. Хорошо еще, что препод согласился запустить нас к себе на следующий день с 16-й группой, а то задолженность подвисла бы. Подвисла у нас, а вынырнула бы в деканате, который ежемесячно проводил среди студентов-первачков что-то вроде классного часа по контролю успеваемости. Хорошо еще, что они не додумались родителей вызывать. А может, и вызывали, просто я не в курсе…

По окончании этой несчастной лабы мы с Витькой с горя пошли в пивной бар «Славянский» зализывать раны. Бар, название которого населением произносилось просто «Славянка», располагался недалеко от института, на улице Парижской Коммуны. Можно, конечно, было пойти на рынок на Рабочем поселке, где дислоцировалась еще одна точка по розливу пива, и похлебать янтарный напиток там. Точка была ближе, чем «Славянка», но наше горе было не той степени тяжести, чтобы пить пиво на улице в морозный январский вечер. Холодно. И туалета нет. Вернее, туалет был, но на другом конце рынка, а для людей, употребляющих пиво, этот фактор имеет значение. Юрка с нами не пошел. Сказал, что залижет раны дома самостоятельно крепким цейлонским чаем и музыкой группы «Бони М». Ну, вольному воля, спасенному рай…