Долгие мгновения его не было, а в подпространстве, в которое я вглядывалась, его очертания размылись и не были видны. Считая про себя, я утирала горькие слёзы. Сходила с ума от волнения – ведь чем дольше я медлю, тем меньше вероятность вернуть мою Снежинку.
«Я могу больше никогда не увидеть её улыбку. Не услышать её весёлый смех. Не ощутить то тепло и заботу, что недополучила в детстве. Моя девочка была для меня светом. Стала сестрой. Той, для которой я готова была свернуть горы. Ради неё я перевернула Эолзер. Ради неё стала Старостой и осталась на втором курсе, хотя могла при своих знаниях и вовсе не учиться. Рядом с ней я сама становилась спокойней и пыталась смотреть на жизнь её глазами. И теперь я могу всё это потерять. И мне больно только от этой мысли.»
Вихрь воспоминаний прервал вернувшийся Эолзер. Окружённый красной дымкой, он протянул мне нить, тем самым даря надежду на лучшее.
– Спасибо, деда! – дрожащим голосом поблагодарила я и непослушными руками стала связывать два конца.
Перед взором всё плыло из-за слёз, а время неумолимо утекало.
– Перевяжи! Это плохо. С таким узлом твоя Снежинка потеряет десять лет жизни, – громыхнула со спины Лея, что всё-таки следила за моей работой.
А значит жизнь Ириги ей была не так уж и безразлична. Развязав узелок, стала его перевязывать, но пальцы правой руки не слушались из-за обширных ожогов. Слёзы вновь хлынули по лицу.
– Дитя, дай мне… – присев рядом со мной, попросил король Эолзер.
Он вытянул концы, оставляя мне держать нити и стал вязать крошечный узелочек.
– Вот так. Учись, малёк, пока я ещё с вами, – проговорил он, обращаясь ко мне и показывая, что ему удалось сделать. – Меньше не получится.
Смотря на узелок, я безжизненным голосом спросила:
– Сколько? – шмыгнув носом, повторила чуть громче: – Сколько лет она потеряет?
– С таким узелком года два-три, не больше, – отозвался старик и положил связанные нити в мои ладони.
– Теперь закончи начатое, Чудовище. Вдохни жизнь, – перебила нас Лея, напоминая о главном.
И была права. Больше медлить было нельзя.
Аккуратно расположив нити над телом, глянула на Лею и, когда та кивнула, я направила в узелок всю свою магию. Нити стали ярче, запульсировали словно живые, и связанный узелок постепенно приобрёл схожесть с двумя концами. Оставалось одно. Самое простое – запустить сердце Ириги. Ладонь на грудь и разряд целебной магии такой мощности, что аж перед глазами на некоторое время потемнело. Но рваный вдох и кашель развеяли мои страхи.
Не видя ещё чётко Снежку, я обхватила её лицо ладонями и вложила в голос сталь:
– Глотай стазис! – отдала я нерушимый приказ.
Перед глазами стало проясняться, и я наконец увидела бледное лицо Сноу.
– Дыши! Размеренно и глубоко, – ещё один приказ перед тем, как прижать блондинку крепко к себе.
«Такая холодная, словно окаменевшая. Сейчас ей нужно тепло и отдых. Никакой учёбы. Точно запру в мягкой комнате, чтоб мне больше нервы не мотала!»
– Я с тобой. Я рядом! Отдыхай, – шептала Снежке и целовала её в макушку.
– Ты справилась, дитя! Молодец! – проговорил Эолзер, наклонившись ко мне и положив свою призрачную ладонь мне на голову.
– Настоящее… Чудовище! – отозвалась Лея, закрывая всё ещё развёрнутый портал и обходя нас. – Прям голубки. Следи теперь за своей пташкой. У тебя две недели. Если ещё раз попытаются убить – её уже никто не спасёт, – проговорила Лея, складывая руки на груди, тем самым вызвав во мне новый приток злости.
Посмотрев на деда вмиг пересохшими глазами, я обратилась к нему:
– Ты знаешь, кто это сделал? – дед покачал головой. – Найди мне эту тварь, пока не поздно! – жёстко проговорила я.