– Россию – матушку трудно понять, – сказал Алексей Васильевич. – Что эта за страна, в которой не все, как у людей?..

Он отодвинул тарелку с зайчатиной и выпрямился, положив руку на стол.

– Как дорвутся до власти, так сразу начинают грабить народ и залезать в казну. Все, по-моему, идет от невежества наших родовитых бояр. Думаю, что спасительным средством для нашего государства является просвещение и смена уклада жизни. Иначе снова наступит Смутное время…

Он встал, достал из своей папки бумагу и положил на стол.

– Вот челобитная, Артамон. Прочти на досуге.

– Зачем же на досуге, когда можно прочитать сейчас. Важные дела я не откладываю на завтра.

Пока Артамон Савельевич читал челобитную на имя царя, Алексей Васильевич подошел к печке и подбросил в нее дров. Сухие поленья загорелись моментально, и гостиная озарилась ярким светом. Из печи пахнуло жаром. Алексей Васильевич, присев на скамейку, долго смотрел на горящие березовые дрова и думал о севере: «Сейчас там конец полярной ночи. Сильные морозы и метели. Холодно, а все равно уже скучаю, тянет туда…»

– Молодец, Алёша, – дочитав челобитную, с гордость за друга сказал Артамон Савельевич. – Государеву морскую экспедицию на Новую Землю посылать надо! Будем искать там серебро – в нем у нас сейчас нужда большая. Монетный двор простаивает – нет серебра. Сейчас на все нужны деньги, а их, как всегда, не хватает. Казна почти пуста. Думаю, Алёша, с твоей просьбой обратиться к боярину Морозову. Дело будет верней. Царь только наблюдает, а государством у нас пока управляет Борис Иванович Морозов.

Он налил ещё по чарке.

– За успех нашего общего дела! – поднимая чарку, сказал Артамон Савельевич.

Выпили, закусили зайчатиной, запили клюквенным квасом.

– Воспитатель царя хоть и любит богатство, но как человек образованный и умный за государство российское радеет, – продолжал Артамон Савельевич. – Вчера при мне Борис Иванович долго беседовал с дьяком Посольского приказа Унковским о его встречах с гетманом Украины Богданом Хмельницким. На среду в Думе назначено сидение Великого государя нашего с боярами. Думать будут, как решать вопрос о воссоединении Украины с Россией, а также о том, начинать ли войну с Польшей.

Алексей Васильевич внимательно слушал последние московские новости.

– После сидения в Боярской думе, – продолжал Артамон Савельевич, – государь собирается на богомолье в Троице-Сергиев монастырь. Приказано и мне быть там. Приглашаю поехать вместе. Повидаешься с Елизаветой Петровной и её двоюродной сестрой Олей.

Он с улыбкой посмотрел на друга и сказал:

– Хороша девушка. Красотой вышла в мать княгиню Клавдию Огневу, а ум и доброта перешли к ней от отца, князя Василия Фёдоровича Дронова, который служил воеводой Сергиева Посада. Хорошие были люди, царство им небесное. Жаль только, что так рано оставили Олю на попечение бабушки и дедушки. Надо заметить, что они, к их чести, дали Оле хорошее воспитание, достойное её княжеского рода.

Остаток вечера прошел в беседах о государственных делах. Сошлись на том, что смуты рождают либо пустой трон, либо безответственные решения государя и пришли к выводу, что главное для государства – это твердая власть, богатая казна и сильная армия. На этих трех китах оно и держится.

За разговорами не заметили, как на землю упала тёмная ночь.

В последние дни в Москве только и говорили о победах гетмана Украины Хмельницкого над поляками. Очевидцы рассказывали: «В низовьях Днепра Хмельницкий собрал небольшой отряд из воинствующих казаков и перебил всех польских жолнеров, находившихся в Запорожской Сечи. Восстание против польских панов и засилья католиков вмиг охватило всю Украину и перекинулось на Белоруссию».