О том, что мне бы только переаттестацию пройти, после чего из гадюшника надо линять, я дипломатично умолчал. Пускай Антонина видит, какой я патриот здешних стен…

Уже выходя из кабинета, я невольно обернулся. Директриса, прищурясь, глядела на меня. С грустью глядела и, как мне показалось, с пониманием.

– Мы не опоздаем? – бросил я взгляд на серебристый браслет часов.

– Вроде, не должны, – отозвался Женя. – У нас резерв еще получасовой. Наоборот, ждать будем, пока остальные подтянутся. Кстати, – обернулся он ко мне, – а почему ты отказался вождению учиться? Это ж такое дело, это нужно. Вот повертишь руль – сам поймешь. И Кузьмич тебе тоже все время твердит: учись, мол.

– И пускай себе твердит, – отмахнулся я, точно от назойливой мухи. – Пока мне и без того дел хватает. И рукопашный бой, и стрельба… Блин, вы из меня что – боевика лепите? Я-то, наивный, полагал, будто в аналитическом отделе работаю…

– Ты до сих пор не понял, что деление на отделы – это условность? – усмехнулся Женя. – Людям «Струны» приходится всем понемножку заниматься, смотря по обстановке. Так что гордись, из тебя тут лепят специалиста широкого профиля.

– Это что ж, и следователем придется поработать? – не удержался я от явно лишнего вопроса. Но Женя понимающе кивнул.

– Хочешь чистенькие ручки сохранить? Похвально, похвально. Только вот не уверен, что получится. Мало нас, понимаешь, мало! Тебе, небось, поначалу казалось – вон она какая мощная, «Струна»: и связи, и деньги, и поддержка, сам понимаешь откуда… – оторвав на мгновенье левую ладонь от баранки, он ткнул пальцем в крышу. – А по делу иллюзия это. Не хватает нас на всех, КПД у нас – процентов десять от силы. Именно оттого, что народу мало. То есть, конечно, были такие настроения: набрать огромную толпу, поставить задачи – и вперед…

– И через несколько лет «Струна» превратится в одну большую мафию. Или партию, что еще хуже…

– Раньше, Костян, раньше… – уныло откликнулся Женя. – Эту ситуацию Главный Хранитель просчитал, еще когда все начиналось. Главная сила-то не в количестве людей, сила в качестве. И вот потому раз в год мы проходим Испытание Струной. Так вот, об этом среди наших как-то не принято говорить, но есть смертные случаи, есть. Струна недостойных убирает.

– А что мешает пропустить через Струну огромную толпу? – усмехнулся я. – Пускай каждый десятый подойдет, это уже много.

– А про девять десятых подумал? Тоже сказал… – невозмутимо парировал Женя. – Струна тебе что – мясорубка? И, кстати, какое к нам отношение было бы в народе?

– А сейчас какое к нам отношение? – очень искренне удивился я. – По-моему, никакого. Я вот в Дальнегорске вообще про вас ничего не слышал. Хорошо замаскировались.

– Ну, не совсем так. Иногда пускаем кусок информации. Статейка Малкина, к примеру. Полезная вышла статейка. Понимаешь, сволота всякая должна нас бояться. А страх должен быть адресный. Типа обидишь маленького – придут крутые дяди, строго накажут. Для того и галстуки клиентам надеваем. Чтобы, не дай бог, нас с мафией не перепутали. Был у меня, к слову, один такой клиент непонятливый. Из этих, «новых славян». Все откупиться пытался, все выяснял, кому дорожку перешел. А всего-то надо было дяде сына своего не обижать. А то, видишь ли, ручонки шаловливые… Короче, один ремень мы его схарчить заставили, второй… На третьем дошло. – Женя рассмеялся, явно вспоминая незадачливого папашу.

– Так что, Малкин разве ваш человек? То есть наш… – немедленно поправился я.

– Не-а… Зачем он нам такой? Просто слили выверенную дозу информации, он зацепился. Ему наши потом конвертик прислали, как бы второй гонорар. Раза так в три побольше того, что в газете он получил. Типа «работа проделана большая, полезная…» Так ты представляешь, этот урод вообще перестал для нас писать. И конвертик со всем содержимым отослал на абонентский ящик, который мы ему вместе с материалом залили. Типа «чтобы больше никогда… я честный человек… вы подтвердили мои худшие подозрения…» Вот, а ты спрашиваешь, наш ли это человек. Зачем нам такие нервные? «Спринтеры, блин, с коротким дыханием»… – смачно процитировал он.