Что мы видим в этом процессе, который опять-таки совпадает с распространением:

арийцев – сюда, на запад (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте. – Ред.),

семитов – на север, то есть еврейского нашествия на Палестину,

а потом – арамейского нашествия на Сирию, –

вместе с началом образования кочевого быта.

Мы видим здесь естественное распадение большой территории с натуральным хозяйством на ряд мелких владений, из которых каждое было самостоятельной единицей. Никакой пользы, никакого смысла в объединении у них не было. Соседи у них были народы довольно тихие, спокойные. Гуннов они отогнали с чжоусцами (еще первые императоры), – отогнали за пустыню Гоби.

А кругом них жили только жуны. Это очень интересный народ жуны, которого сейчас нет. Это были люди светловолосые, со «стеклянными», то есть светлыми, глазами, с рыжими, очень густыми бородами – типичные европеоиды. И эти густые бороды у китайцев прослеживаются до начала нашей эры, даже после нашей эры, – до III–IV вв. н. э. Потом монголоидность вытеснила эти европеоидные признаки. Жили эти жуны отдельными племенами, в отличие от предков китайцев они не занимались трудоемкими земледельческими работами, а жили на холмах и на склонах гор. Каждый в своем ущелье имел свой замок, – там и жил. Но сами понимаете, что в горных долинах очень мало земли, то есть пищи у жунов не хватало для того, чтобы кормить большое количество детей. И поэтому размножались они крайне медленно, но были весьма воинственны.

Китайцы, подчинив себе жунов и отчасти использовав их при завоевании империи Шан, с ними долгое время уживались. Только позже, уже в VIII в. (я опять забегаю вперед, чтобы не возвращаться) в Китае начался процесс создания нового древнего Китая, эти жуны, будучи изолированными, не могли оказать сопротивления. Они были поодиночке перерезаны растущим китайским древним этносом. Но этот процесс начался в VIII в. Мы его сейчас, вот при этом рассказе, не затрагиваем.

А кто же жил за пределами Китая? Здесь вот, на юге (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте. – Ред.) жили племена, называемые мани. Но это название такое общее. Туда входили самые разные племена лесовиков. Похожи они на современных вьетнамцев, которых у нас на улицах можно было видеть недавно в больших количествах. Вот такие маленькие, очень подобранные, очень работоспособные, очень смелые, очень хитрые, умные, выносливые, очень самостоятельные. Завоевание Южного Китая и превращение его в Китай – весь этот исторический процесс занял около трех тысяч лет и еще сейчас он полностью не завершен. Да, потому что там большое количество южнокитайских инородцев, которые в древности назывались мани.

В Шаньдуни жили охотничьи племена и. Шаньдунь – это горный полуостров, так что наводнения на Хуанхэ были ему не страшны. И эти и изображались как охотники с луком. Уже к началу нашей эры их не стало, китайцы их всех «освоили» и подчинили себе.

А в горах жили горцы, кочевые скотоводы, которые назывались кяны. Это кочевые тибетцы, которых видел Пржевальский,[70] по ошибке приняв их за тангутов (тангуты – это другой народ). И они до сих пор живут своим бытом. У них есть племена – нгологи, банг-нголбги, бома,[71] и, но эти племена мало кому известны, кроме них самих. До последнего времени, до конца XVIII в. они, находясь в составе огромной Китайской империи, никому не подчинялись. Жили своим племенным бытом, грабили проезжающих паломников, монголов или китайских купцов. Попробовали ограбить экспедицию Пржевальского, но когда наши начали стрелять, то они убежали и сказали: «Нет, с