На определенном этапе развития физики были созданы два описания микромира – волновое (Э. Шрёдингер) и матричное (В. Гейзенберг). Первое предполагало непрерывность, а второе – прерывность, но при этом оказалось, что они в равной мере отвечают опыту. Как это оказалось возможным?

Взаимная заменимость этих описаний говорит о том, что между ними нет различия по содержанию: мы имеем одно и то же содержание, совмещенное в первом случае со связью «бесконечность», а во втором – с ее отрицанием. Можно предположить, что современная физика пытается разглядеть нечто сквозь призму характеристик, обусловленных принятием связи «бесконечность», в результате чего последние утрачивают решающее значение.

Однако отказ от придания бесконечности фундаментального характера осуществляется не целенаправленно и последовательно, а ощупью, под давлением тех или иных опытных данных.

Поскольку элементарные частицы познаются в контексте законов их движения, а движение есть преобразование пространственной связи, частицы оказываются связанными с характеристиками пространства. Отсюда – структурное требование симметрии теорий, описывающих движение и взаимодействие элементарных частиц.

Действительно, стандартная модель квантовой физики имеет пространственный характер и обладает тройственной связью и симметрией. Теория суперструн включает эту модель в себя и поэтому изначально при создании ее воображением содержит тройственную связь и отвечает требованию симметрии. В процессе «настройки» теории суперструн на все соответственные восприятия она подвергается тройному тиражированию в отношении связи и двойному тиражированию в отношении элементов. В результате тройная пространственная связь утраивается и вводимое теорией суперструн пространство приобретает девять измерений. К девяти собственно пространственным измерениям добавляется одно временное. Так формируется характерное для теории струн понятие десятимерного прапространства – многообразия, заполненного струнами (кольцами конечных размеров) и вмещающего в себя наш мир в качестве одного из своих проявлений. Геометрия и физика «объективного мира» есть следствие взаимодействия струн друг с другом. Если струны не возбуждены, мы воспринимаем вакуум, если возбуждены – появление частиц в соответствующей точке. При этом вследствие симметризации (двойного тиражирования составляющих) многообразия струн, которая накладывается на уже существующую симметрию стандартной модели, прапространство приобретает свойство суперсимметрии: происходит двойное тиражирование частиц, предусматриваемых стандартной моделью. В суперсимметричном расширении стандартной модели для каждой частицы находится суперпартнер, обладающий точно такими же свойствами, за исключением спина, отличающегося на 1/2. (Суперсимметрия заключается в построении теорий, уравнения которых не изменялись бы при преобразовании полей с целым спином в поля с полуцелым спином и наоборот.)

С введением в физику суперсимметричных моделей связана проб-лема объяснения нарушения суперсимметрии. Наблюдения не подтверждают существование суперпартнеров с такими же массами, что и у известных частиц стандартной модели. Можно предположить, что механизм нарушения суперсимметрии в наблюдаемом «объективном мире» является тем же, что и описанный выше механизм нарушения симметрии вообще. Не следует забывать, что симметрия есть не что иное, как побочный эффект познания. Симметричность модели не мешает ей быть шагом на пути познания, поскольку тиражирование вообще есть следствие установки на достижение гармонии созданной модели со всеми соответственными восприятиями. Однако достижению гармонии способствует согласование