Жизнь промчится под иль над
Жизнь промчится под иль над,
точно – никогда!
Планы в «молоко» летят,
в прошлое года.
Оглянуться хватит ль сил —
сердце заболит.
Тот, кем быть обещан был,
сам собой убит.
И на кладбище надежд
серый крест гниет.
А убийца как-то меж
тем и тем живет.
Оглянуться хватит ль сил —
сердце заболит.
Тот, кем быть обещан был,
сам собой убит.
Кручу я пленку старую
Кручу я пленку старую —
года восьмидесятые.
Родители не старые,
и мы едва женатые.
Жена моя красавица,
и даже теща стройная.
Мне все на пленке нравится —
там жизнь наша привольная.
Вот мы в пруду купаемся,
на карусели кружимся,
Природой наслаждаемся,
на даче дружно трудимся.
Вот наша кроха милая!
Ползет она, старается.
Головку держит с силою.
Как славно улыбается!
Шажочки ее первые —
еще движенья робкие.
Судьбы листочки белые.
Души цветочки тонкие.
Кручу я пленку старую.
Года восьмидесятые.
А рядом внук мой славный,
пока что маловатый…
Моим друзьям
Друзья мои, чего же вы хотите?
К чему стремитесь вы, мои друзья?
Опять в делах, торопитесь, летите…
Остановиться почему нельзя?
А я прошу совсем, совсем немного —
совместной теплой долгой встречи
за чашкой чая, а не у порога.
Пока не вечер, еще не вечер…
Так не грусти
«Так не грусти, – мой ум мне говорит, —
И радуйся тому, что ты имеешь».
Но плакала душа моя навзрыд,
и сердце бедное от тяжести немело.
Вот воля резко вздернула узду,
но чувства всё несли, несли куда-то.
Мой голос провалился в хрипоту,
и я пропал, казалось, безвозвратно.
Как слаб я – человек, как подчинен
случайностям в судьбе своей незрячей.
Но кто-то спас меня и снова обращен
лицом к лицу напастей предстоящих…
Вот так живу и вовсе не один —
таких, как я, потерянных, миллионы.
Но где-то параллельно, погляди,
есть путь другой – там алые знамена!
Мы привыкаем ко всему
Мы привыкаем ко всему —
к теченью дня и ночи.
Мы привыкаем ко всему —
к тому, что мать хлопочет,
к тому, что наша дочь растет,
к тому, что было и уйдет.
Слегка о том жалея —
Наверно, мы стареем…
Мы привыкаем ко всему,
и наши чувства стерты,
Как туфли старые в дому,
которые притерты.
Притерты по твоей ноге,
и так удобно в них тебе —
ты их не замечаешь,
шагаешь и шагаешь,
так привыкая ко всему…
Миленькие крохотули
Миленькие крохотули!
На меня они взглянули
и, вовсю, заулыбались.
Я ушел, они остались.
На душе тепло, приятно.
Тем путем пойду обратно.
Улыбнутся снова крошки —
будет счастья мне немножко…
Когда я плачу не о том
Когда я плачу не о том.
Когда страдаю не об этом.
Припоминаю лишь потом.
Себя кляну. Но всё уж где-то…
Зачем в печали день провел?
Зачем тоской себя измучил?
Зачем был страхом изнурен?
Зачем был мрачен, будто туча?
Те дни прошли, да не твои.
Ты сам их вычеркнул из жизни.
За то судьбу благодари,
что не считает тебя лишним.
Желанный гость мой
Желанный гость мой, дорогой,
мы где-то виделись с тобою?
Ко мне пришел ты на постой
и стал моей души героем.
Ты изменил мой сирый мир,
его наполнил жизни смыслом.
Ты ничего не говорил,
но мыслью я твоей проникся.
Но почему уходишь ты
и рушишь тем мои мечтанья?
Боюсь я страшно пустоты.
Боюсь я жизни отрицанья.
Я ослаб уж настолько
Я ослаб уж настолько,
что привстать не могу…
Как же руки и сердце немеют…
Я пока еще здесь, но на том берегу
лодка ждет и гребец веселеет…
Брось же старые обиды. Самонастрой
Брось же старые обиды,
как вода в песок уходит,
как сметает ветер листья,
как весною тает снег.
Не показывай же виду,
что порою так находит —
в черноту уходят мысли,
и желанья жизни нет…
Много тех, которым хуже —
жизнь у них – кромешный ад!
Ты таким, ну очень, нужен.
Без тебя они не сдюжат.
Без подмоги им никак.
За чашкой чая…
За чашкой чая
я скучаю,
и кофе тоже
тяготит.
Я радость жизни