Когда по вольту и по герцу
Все будут счастливо идти.
Положим, правда, тысяч массы
На приближающийся рай,
Но прогрессивные гримасы,
Бывает, что и через край.
Быть может, даже не забудут,
Но настоящее сильней,
И в изобилии пребудут,
И галактически вольней.
Грех изведут, пороки вынут,
Научат грамотно любить,
Про то кино, наверно, снимут,
И ЗОЖ, конечно. Что не пить.
И вспомнят чудо-человеки
Истории земли иной,
Как философствовали греки,
Фигово управляв страной.
Как племена, гоня скотину,
Рубились где-то под луной,
А глинобитную плотину
Крепили чуть ли не слюной.
Детей рожали по привычке,
Какое, к черту, счастье там,
И жизнь была одни кавычки,
Содом, Гоморра и Бедлам.
А интересно, Пушкин будет,
Бальзак, Платон, Сапфо, Христос,
Или в грядущем лишь осудят
За крововыстраданный воз
Или божественное завтра
Ничто сумняшеся как Бог,
И гении идут на завтрак,
А в -теке уж скрижалей блог.
Ну ладно, неисповедимы,
Известно, Божии пути,
А наши, может быть, простимы,
И как к вам… в Млечное пройти?
Слово. Стрелец
Люблю я точность. Мир основ
Не может быть примерным,
Я нахожу трясенье слов
Обманом беспримерным.
Всесуетливый человек
Продажная натура,
Любой сказавший имярек
Как камера обскура,
Расплывчат, тёмен, вяловат,
Сказ не оригинален,
И рыцарь он без крепких лат
На голом поле брани.
Сраженья, грозные на слух,
Порой страшнее сечи,
И стаи отзвучавших мух
Как похороны речи.
Роятся, память теребя,
Останки беспокоя
И до безумия любя
Гниение такое.
Души чреватые самцы
Изгладывают сердце,
Слова-расчет, слова-дельцы
К уму находят дверцу.
Но извращённые подчас
Летят напропалую,
Испепеляя день и час
Под злую аллилуйю,
Переиначивая ход
Привычного движенья,
Необразумившийся рот
Клевещет выраженья.
Убийца прав, и жертве рай,
Отравленные пули,
И в яблочко и в молоко и в край,
По вере и распнули,
Которую без лишних слов
Нашло предубежденье,
Порочность, ревность, древний зов
Увечного владенья…
Люблю я легкость ветерка,
Свободный мой приятель,
На светлой глади озерка
Волны смешной ваятель,
Люблю я нежность чистых слов
Из вечного обмана,
Последний безнадёжный кров
Житейского тумана.
Сократ. Лев
Он прав стократ, Сократ,
Что не уверен, не богат,
Что был гоним, но мудрецом
Зван,
Что был судим, но на века
Дан,
Бельмо элит,
Сомненьем лит,
Вот вижу… он идет на Агору,
Старик… взбираясь думами цепляющих невеж,
Роясь в премудрии внимающих и меж,
Как курица в зерне… в пустом сору.
Прозреть умом души не надо?
Кто видел злого трепача?
Среди Афинского уклада…
Всегда. И молча, и рыча.
Трепи за вихры… тела надо?
У платонических расправ
Цикутных ягод эскапада,
Кто выжал, выжил… тот и прав.
Прозреть душой… при чем здесь демон,
Полубожественный шептун,
Шелух негумненного Демо
Все порешал, кто враг и врун.
Сказать – кому,
Дерзать – чему,
Философ – вечно единица,
Не может ясно изъясниться
Средь бесконечных почему,
Злит, дразнит и противоречит,
Мечет
Икру мильонами…
Калечит полувыплявшихся цыплят…
Канонистые правил речи…
Смущает праведных ребят.
Копаться в истине дороже
Любых забот, не обессудь,
И хорошо, если по роже
За своенравистую блудь.
Вот, Человек! Законом, что ли,
Водичкой каждую дыру
Зальет в невыясненном поле,
И смерть – красава на миру.
Как у двоих (ведь мир философ),
За правду-матку всяк готов
Свою… мильон вопросов
И не жалеть иных голов.
Правее правого она,
Конечно, если холодна.
Бредет Сократ, умен, беспечен,
Тогда еще увековечен,
Сандалий каменистый хруст
И зреющей цикуты куст.
Сосуд. Водолей
Тебе легче, пусть будет так,
Двойная сущность сосуда,
Один наполнен, другой иссяк,
Призванный и Иуда.
Как будто двое живут одним
Горем и удивленьем,
Страстен, желанен, бит, гоним
Пустынью и Явленьем.
Что-то родное, твоя же кровь
Из вод неземных ала,