Лишь коснувшись шеста, сжав его обоими руками, он хитро ответил:

— Я тебе нравлюсь. Даже больше: ты хочешь меня. Но и боишься, что есть плохо... — напрягая мышцы, заставляя выступить синим венам, Стас поднялся воздух по шесту, держась одними только руками. При всем при этом его голос оставался совершенно ровным: — Знаешь, что будешь дальше? Мы избавится от плохих чувств и возведем в абсолют все хорошее.

— Знаешь, а я ведь даже не голосовала… — сорвалось с моих губ резко и недовольно, хотя на плечах до сих пор лежала Его рубашка, напитывая мое тело запахом секса.

Качнув головой, мужчина кратко закрыл мне рот грозным тоном:

— Разговор окончен.

И он был прав, черт его дери! Потому что в последующем мой язык провалился в желудок или иссох. Слова больше не могли срываться с губ, легкие – дышать, тело – двигаться. Все, что я могла – это смотреть, смотреть, и еще раз смотреть.

5. Часть 5

Стас был великолепен…

«Неужели все танцоры этого клуба такие, как он?» - задалась вопросом я в моменте.

Потому что его стриптиз не был верхом пошлости или слащавости. Мужчина, словно опытный спортсмен, грациозно крутился на шесте. Уверенный, решительный, статный хищным с телом Ченнинга Татума и лицом Генри Кевила.

— Мамочки… — я сделала маленький глоток алкоголя, но во рту быстро пересохло вновь.

Я словно стала невольным свидетелем олимпиады, где финалист Стас показывал сложные увертюры. Вот он крутится верх ногами, держась лишь за кончики пальцев ног, а вот уже падает в свободном падении вниз… Мое дыхание перехватило, но не успела я в полной мере испугаться, как мужчина ловко перехватился запястьем и завис в невесомости. Все оказалось частью представления.

— Такой стриптиз мне нравится… — выдохнула я с облегчением, немного расслабляясь. — И совсем не страшно…

Стас словно поймал взглядом мою легкую улыбку и решил для себя: «Она готова к большему!» Только тогда я поняла, что мужчина просто ступал вперед шаг за шагом, а не вывалил на меня все впечатления разом. Не напирал, давал привыкнуть к обстановке.

Музыка сменилась на более дерзкую и развязную. Мужчина спрыгнул на ноги и, расстегнув ширинку, ловко и умело сорвал с себя штаны. Все произошло резко и внезапно. На нем были лишь обычные черные плавки, а я уже забыла, как дышать…

— Че-е-ерт… Какого дьявола! Он ведь не станет еще что-то с себя снимать? — шептала я себе в порыве паники. Бокал в руках позорно дрожал, капли шампанского оросили платье.

На Стасе остались одни трусы. Больше ничего. Расставив ноги в стороны, он чертовски обольстительно выкручивал бедрами восьмерику, при этом играя пальцами с резинкой плавок. Сжимая тонкую ткань, он проникал большим пальцем под толстую резинку.

Паника во мне сражалась с любопытством. Сгорая от стыда, я поймала себя на мысли, что взгляд прикован к тому самому месту, где мужчина явно отличался от девушки. Его внушительный половой орган выпирал и очерчивался даже поверх черного белья.

— О, черт! Нет! — завизжала я, закрывая глаза и отворачиваясь. — Только не это!

Мое сердце снова пустилось в привычно ускоренный ритм, руки вспотели и едва не выпустили из рук бокал. Раздвинув пальцы, я краем глаза оценила обстановку. Стас замер, внимательно глядя на меня. Музыка снова сменилась, стала более интимной и проникновенной.

— Я не кусаюсь, — его бархатный голос проник мне под кожу словно наркотик или мощная доза успокоительного. Бархатный, слегка хрипловатый голос играл в голове снова и снова заезженной пластинкой. — И он… Тоже не кусается.

По моей спине прошли мурашки. Внезапно не осталось страха и ужаса, а лишь… Предвкушения!