– И вовсе я не отказываюсь… – начинает было Марек.

– Помолчите-ка, пан, – говорит хозяйка, и Марек послушно замолкает.

– Жалоба составлена верно, суд ее примет, можете не сомневаться, – продолжает пан Скородуб. – А уж я со своей стороны прослежу, чтобы не было никаких проволочек.

– И как же решится мое дело? – спрашивает Ядвига Сольски.

Она затягивается сигареткой через мундштук и выдыхает табачный дым в сторону кухонной вытяжки.

– Ваше дело кристальной ясности, – говорит гость. – Пана Дембицкого ожидает долговая тюрьма. Уж никак не меньше полугода. Или исправительные работы на тот же срок, это уж как судья решит.

– Постойте, пан, что вы такое говорите? – волнуется Марек.

– Молодой человек, – машет маленькой пухлой ручкой Юзеф Скородуб, откинувшись на спинку стула. – Пани Сольски и так проявила к вам ангельское терпение. Ангельское!

– Да откуда вы можете знать, что решит суд?

– Ну, скажем так, пан Дембицкий, я не последний человек в мэрии, – важно говорит гость. – Да и потом, дело ваше плевое.

Пан Скородуб поднимает с пола портфель, достает из портфеля картонную папку, и аккуратно складывает в папку исписанные мелким подчерком хозяйки странички.

– И как долго мне ждать? – спрашивает хищно, улыбаясь пани Солька.

– Через неделю, самое позднее дней через десять молодого человека вызовут в суд повесткой.

– Не желаете ли еще сливовицы?

– Выслушайте меня, пани Сольски! – в отчаянии кричит Марек. – Я вам непременно заплачу за комнату! Я сегодня же дам телеграмму своей тетушке. У меня есть работа в конце концов…

Ядвига Солька вертит в тонких длинных пальцах костяной мундштук.

– Что, пан не желает в долговую тюрьму?

Весеннее солнце бьет в окна, и пшеничные волосы пани Сольски, собранные на затылке в пучок, горят в его лучах. У хозяйки тонкие изогнутые брови. Мочки её ушей растягивают тяжелые серьги из темного металла с зеленоватым камнем.

– Клянусь, я все вам верну, только не давайте делу ход, – умоляет Марек.

Ядвига Солька смотрит на Марека сквозь дымок тлеющей сигареты и словно раздумывает о чем-то.

– Пока дело не пошло по инстанциям, можно уладить конфликт миром, – замечает пан Скородуб. – Разумеется, если обе стороны придут к согласию.

Он отодвигает стул и поднимается из-за стола.

– Пани Солька, пожалуйста, давайте не будем доводить дела до суда! – просит Марек, ему становится страшно, в голове крутятся бессвязанные обрывки мыслей.

Ядвига Солька недобро усмехается.

– Что же, если пан Дембицкий не желает попасть в долговую тюрьму, мы можем придти к соглашению, – говорит она своим низким хрипловатым голосом. – По мне, вы просто безответственный избалованный мальчишка, которому все сходило с рук. И с этого самого дня я стану поступать с вами, как с мальчишкой. Пожалуй, сперва я задам вам хорошую выволочку, на которую вы давно напрашивались.

Опустив руки в карманы халата, Ядвига Сольски медленно проходит по кухне, не спуская с Марека пристально взгляда своих холодных зеленоватых глаз. На губах хозяйки змеится тонкая улыбка.

– И кроме прочего, пан Дембицкий, вы станете убирать мою квартиру, раз уже не платите за жилье. Будете мыть полы и вытирать с мебели пыль. Выколачивать ковры и драить посуду на кухне. Обещаю, я буду к вам придираться из-за каждого пустяка! Чистота у меня в квартире должна быть просто идеальная!

– Да, пани Сольски, как скажите, пани Сольски, – кивает Марек, словно китайский болванчик.

– Что ж, я рад, что удалось все решить миром, – замечает на это пан Скородуб. – Дрожайшая Ядвига, моё почтение! А ваше заявление пускай пока полежит у меня. Если молодой человек все же не рассчитается с долгом, мы дадим делу ход.