Глеб взял свой и прямо взглянул мне в глаза.

— Ну что… Арина… — произнес он мягко, хотя властное давление в его голосе все еще чувствовалось. — Давай приступим к работе.

Его ладонь легла мне на колено.

6. Глеб. 6

Как пишут в социальных сетях — «семейное положение: в ахуе».
Других слов просто нет.

Как вообще так вышло, что эта девица спутала меня с эскортником? Ошиблась цифрой или буквой, когда писала в «воцап»? И, главное, нисколько не засомневалась, увидев меня вживую.

Вот так вот, Глеб Андреевич, дожили вы в свои тридцать пять — посторонние женщины легко верят, что вы торгуете своим телом направо и налево. Поистратилась там в своих заграницах, да? Приехали быстренько бабла сшибить самым простым способом?

Надо было, конечно, извиниться и как-то потихоньку свалить от этой отчаявшейся скромницы. Но как? Как?
Когда она спросила:

— Я тебе нравлюсь? Ну хоть чуть-чуть?

И глаза сделала такие несчастные-несчастные. Вот-вот заплачет.

— Конечно! — Ответил я без тени сомнения в голосе.

Как после этого мягко свернуть беседу и уйти, не выполнив «заказ»?

— Нравлюсь, потому что это твоя работа или сама по себе?

А вот это вопрос со звездочкой.
Нравится ли она мне сама по себе? Да я понятия не имею, я только вошел, а меня уже отрабатывать тащат!

— Нравишься сама по себе, потому что это такая работа, — выкрутился как мог.
— Но если бы ты увидел меня в баре, ты бы не подошел.

Она сказала это с абсолютной уверенностью.
Такой честной и искренней, что я не смог соврать.

— Нет. Не подошел бы.
— Почему?

Что-то слишком много вы, дамочка, требуете от эскортника! Это адвокаты привыкли рефлексировать и словами играть, а те, кого ты хотела вызвать, на такие вопросы отвечать не обучены.

— Прости, — вдруг спохватилась она. — У тебя просто написано, что ты психолог, вот я и подумала, что… Конечно, я понимаю, что это просто маркетинг, никакого образования у тебя нет…
— Ты не выглядишь доступной, — прервал я поток ее слов. — Не так, что можно подойти, купить коктейль и через полчаса уехать вместе в отель. С тобой еще надо постараться, заинтересовать. Зачем? Если рядом есть те, кто уже готов. Ты вообще кажешься вполне самодостаточной и умной — значит, отбреешь, да еще и так, что потом неделю самооценку собирать из осколков.

Арина слушала меня с легкой полуулыбкой, вертя бокал в пальцах и глядя сквозь него в окно.

— Но я не самодостаточная! — она потянулась за бутылкой, но я успел первым и долил ей шампанского. — И вообще легко ведусь на любую болтовню от парней.
— Что ж, — я коснулся краем своего бокала ее, и по кухне разнесся тонкий хрустальный звон. — Значит твои мужчины были умнее меня.

Она фыркнула прямо в шампанское и, смутившись, принялась вытирать капли с губ.
Я поднял брови. Интересная реакция.

— Не сказала бы, — Арина поставила бокал на стол и потянулась за салфетками. — Один мой парень учился в институте управления. Собирался быть начальником, поэтому считал себя очень умным. Слово «оргазм» он произносил шепотом, потому что считал нецензурным.
— Ошибки юности, — сказал я с каменным выражением лица.

Потому что в суде нельзя ржать, даже если очень хочется. Вот и сейчас нельзя. Хотя очень, очень… Где она такого долбоеба нашла, господи!

— А другой попытался меня изнасиловать после того, как мы пришли к нему домой. К тому моменту я уже не знала, как его в постель затащить, уже готова была ему толченой «виагры» подсыпать. Но он не понимал намеки вообще, у него в голове была своя сказка.
— Это уже не смешно, — нахмурился я. — Он, конечно, дурак, но…
— Никаких но… Ты еще не знаешь про моего последнего…