– Я, вот, на него уже двадцать семь лет работаю. И знаете, что?  – я перехожу на доверительный шёпот. От не на шутку разыгравшегося воображения в штанах становится тесно, и я гоню прочь навязчивые картинки. Потом. Всё потом. – Он до сих пор не знает, как меня уволить! – я наклоняюсь к ней ближе и говорю последние слова на ухо.

Проверяю отзывчивость. Её светлая кожа покрывается гурьбой мурашек. Она слегка вздрагивает и улыбается. Хорошо, контакт налажен.

– А хотите, я сам вам кофе сделаю? – внезапно предлагаю я.

Лучший способ пробить броню – запутать противника. Заставить его отвлекаться на всякий вздор. Тогда противник, пытаясь понять, как же ему себя вести в нестандартной ситуации, поднимет забрало. И к нему можно будет подобраться поближе.

Идиотские частные школы и ненавистный университетский курс по ведению бизнеса всё же, чему-то меня да научил. Мне нет равных, когда дело касается агрессивных переговоров. Бизнес – это всегда война. В нём тебе никто не друг – ни клиенты, ни партнёры. Каждый сам за себя.

– Да что вы! Я всё сделаю! – девушка встаёт и быстро направляется в соседнее подсобное помещение. Боится, что её обвинят в неисполнении её прямых обязанностей? Сын босса сам готовит для себя кофе, пока она отдыхает. Работящая милашка. Мне такие нравятся. Интересно, она во всём такая старательная?

– Да нет, мне несложно. Я же вижу, как вы заняты! – я уверенно иду впереди в то самое подсобное помещение, где пару месяцев назад откупорил бутылку шампанского после какой-то корпоративной вечеринки у отца вместе с его прошлой секретаршей. Как там её звали? Ханна, вроде? С ней было неинтересно. Она даже ради приличия не сопротивлялась, сама меня сюда затащила.

Я открываю дверь и захожу внутрь. Иду к шкафчику, достаю кофе. Девушка за моей спиной бормочет что-то нелепое в стиле «давайте помогу» или «ну что же вы!», «можно я сама?».

Я готовлю кофе и протягиваю кружку с горячим ароматным напитком ей. Сам смотрю на часы. Из отведённых мне Вейном двух часов прошло уже около десяти минут, а мы ещё даже не начали. Хмурюсь.

– Пейте, – говорю я тоном, не терпящим возражений.

– Я не хочу, спасибо, – она смущается. Это хорошо.

– Ну я же так старался, – серьёзно говорю я. – Вы же не хотите меня обидеть?

Она явно сомневается, но в итоге принимает кружку и делает глоток. Наивно смотрит своими глупыми оленьими глазами. Терпеть не могу глупых женщин! С ними очень скучно.

– Ой, вы испачкались, – я подношу ладонь к её губам и дотрагиваюсь до них.

Мягкие, чуть влажные. Я провожу по ним пальцем, слегка надавливая на нежную пухлость. Они приоткрываются, и я проникаю чуть глубже. В этой игре важно сохранять серьёзный вид, чтобы жертва не могла понять – домогаюсь я её или просто невинно вытираю грязь.

На секунду она прикрывает глаза, и я вижу, как через тонкую белую ткань её блузки проступают напряжённые соски. Да она не такая уж и недотрога, я смотрю?

Все эти сучки из обслуживающего персонала одинаковые. Притворяются невинными, а сами только и ждут, как бы сесть на член побогаче!

Я уже не стесняюсь и придвигаюсь к ней ближе. Сперва скольжу пальцами по её шее, по ключицам и опускаюсь ниже. Когда еле уловимо касаюсь её затвердевших сосков, она будто просыпается, выходит из транса.

– Мистер Уильямс, что вы делаете! Прекратите! Немедленно! – её щёки краснеют, что ей совсем не идёт. С её рыжими волосами это смотрится просто ужасно. Морковка.

– Блейк! – слышу властный голос отца из коридора.

Девушка передо мной подпрыгивает от неожиданности и делает несколько шагов к двери.