– Я похожа на сумасшедшую?

– Все родственники со сдвинутой психикой, – не дрогнула она, – вот мы и приняли меры безопасности. Дверь в отделение интенсивной терапии открывается особым ключом, он есть лишь у врача, медсестры не выходят во время своей смены в общий коридор. На посту охрана, любой посторонний будет схвачен в два счета. Еду, одежду и все остальное мы не принимаем. Я ясно объяснила? Приезжать вам сюда не следует, «одним глазком посмотреть» не удастся, сведения о состоянии больной получите по телефону.

– А как ее самочувствие? Можно надеяться на скорое выздоровление? – не отставала я.

– Состояние тяжелое, но стабильное, что радует, – неожиданно почти с сочувствием ответила Вероника Матвеевна.

– Не вижу повода для радости, – не сдержалась я.

Доктор окинула меня презрительным взглядом, каким обычно профессионалы смотрят на дилетантов.

– В случае Гарибальди не наблюдается отрицательной динамики, ухудшения состояния не происходит.

– Значит, ей лучше! – обрадовалась я.

– Нет, но и не хуже, – терпеливо объяснила врачиха.

– Она поправится?

– Прогнозы делать рано.

– Но вы же опытный специалист, – я попыталась к ней подольститься, – много знаете, видели таких больных не раз.

– Каждый случай уникален, – с каменным лицом заявила реаниматолог, – давайте радоваться тому, что имеем, и не будем загадывать вперед.

– Ей что-нибудь нужно? – не успокаивалась я. – Лекарства?

– Слава богу, мы всем обеспечены.

– Скажите, в травмах Даны нет ничего особенного?

Доктор пожала плечами:

– Насколько я поняла, падение было горизонтальным. Оно менее тяжелое и напоминает транспортную травму. Очевидно, потерпевшая выпала с относительно небольшой высоты, примерно этаж второй, удар пришелся на спину.

– На спину? – переспросила я.

– Ну да, – кивнула Вероника Матвеевна. – А что?

– Дана рухнула, перевесившись через подоконник, значит, должна была упасть на голову!

Доктор сложила руки на груди.

– Я не эксперт, но знаю, что на голову человек приземляется в двадцати пяти процентах случаев. Что же касается вашего предположения, то в полете возможна перемена положения, переворот, кувырок.

– Из мансарды? Если учесть, что здание не сталинской эпохи, а дача, думаю, Дане сложно было сделать сальто, – заметила я.

– Милиция непременно разберется, – мягко остановила меня врач, – дилетанту не надо лезть в профессиональную епархию, это глупо. Основной причиной повреждений при падении с высоты является удар при соприкосновении с грунтом. Тем не менее различают фазы: первичные прямые повреждения, первичные непрямые и вторичные при падении тела уже после приземления. К первичным непрямым относятся оскольчатые переломы голени и нижней трети бедра, вколоченный перелом головки бедренной кости по краю вертлужной впадины таза, компрессионные переломы поясничных и нижнегрудных позвонков, кольцевидные переломы вокруг большого затылочного отверстия черепа от внедрения первого шейного позвонка…

– Спасибо, хватит, – прошептала я. – А где вещи Даны? В чем ее привезли?

Вероника Матвеевна ткнула пальцем в селектор на столе:

– Лена, подойди!

Тут же дверь кабинета распахнулась и появилась худенькая девочка, почти подросток.

– Пришла родственница Гарибальди. Где одежда больной? – поинтересовалась врач.

Лена моргнула и ответила:

– Так на складе! Мы инструкцию знаем, опись составили и сдали. Забрать хотите?

Я кивнула.

– Пошли. – Медсестра сделала приглашающий жест.

Мы вместе покинули кабинет доктора, и тут Лена, понизив голос, призналась:

– Извините, я сказала неправду.

– Вещей нет?

– В целости и сохранности лежат, – заверила меня она, – просто на склад их не отнесли. Они в кладовке.