– Могила, иди ты в…

– Я требую, чтоб вы, зафиксировали мой звонок…

– Да, пошел ты… – в трубке загудели гудки отбоя.

Участковый здраво оценил чрезвычайное положение, сложившиеся в деревне. Он достал из оружейки автомат с двумя полными магазинами. Затем участковый вернулся на окраину деревни, где уже стоял вооруженный заслон. Могила решил людей не расстраивать, потому уверенно и громко сообщил:

– Товарищи! К нам на помощь пришлют военных! Они во всем разберутся!

Люди немного приободрились.

Ночь прошла тревожно. Хотя крики и выстрелы у заброшенного дома прекратились, это не успокоило деревенских. На рассвете заметили возвращающийся к Гнилушкам отряд ополченцев. Участковый в бинокль пересчитал людей. Все вроде живые. Ну и, Слава Богу!

Мужики собрались во дворе заброшенного дома. Кто-то запалил огонь. Осмотрелись.

– Ну и видок у нас… – невесело хмыкнул Васька Дубов.

– Ты на себя лучше посмотри, – огрызнулся кто-то из мужиков.

Действительно отряд после ужасной схватки был сильно потрепан. Одежда, разодрана в клочья. Лица в синяках, ссадинах и шишках.

– Хорошо, что все живы остались…

– Что делать будем? – спросил мужиков Василий Дубов, – Не скажем же сельчанам, что целый час воевали, сами с собой… Нас же засмеют. Позора не оберемся…

С этим доводом все согласились.

– Давайте скажем, что здесь по-настоящему пряталась Чупакабра и мы, пытались ее схватить, – предложил Федька Быстроух. – Но, у нас ничего не получилось… Она удрала в лес…

Все разом посмотрели на лежащего у костра Гришку Ивакина. Ему досталось больше всех, из-за того, что его приняли за Чупакабру.

– У нас, просто нет другого выхода, – согласился Дубов.

Потрепанные ополченцы хмуро молчали.

– А кто видел этого сморчка Гангрену? – вдруг вспомнил Васька Дубов про деда.

Все начали осматриваться, деда нигде не было.

– Гангрену никто не зашиб случайно? – спросил Дубов, – Надеюсь, он живой остался.

Деда Митяя во время «сражения» никто не видел. Всю «битву» он просидел, затаившись в кустах. Митяй и сейчас сидел в своем убежище. То, что увидел дед, сильно его напугало. Толком он, так и ничего не понял. Мужики начали стрелять, потом кричать, или наоборот, сначала начали кричать, и только потом стрелять. В доме грохот, на улице драка. Дед Митяй просто упал на землю и Богу молился.

– Слышь, Митяй, выходь из кустов! – крикнул Дубов, прикинув, что дед скорей всего там отсиживается.

С полминуты было тихо, потом затрещали ветки. Из кустов опасливо выбрался дед Митяй. Выбрался на полусогнутых ногах, огляделся по сторонам:

– А где эта, Чупакабра-то? Вы, ее пристрелили, или в плен взяли?

– Пытались схватить. Несколько раз из ружей в неё палили, палками били. Но, тварь вырвалась и раненая ушла в лес, – сообщил Васька Дубов.

– Она же, вернется… – вздохнул Митяй.

– Это вряд ли. Мы ее потрепали основательно, – возразил Дубов. – Сильно подранили Чупакабру. Сама подохнет в лесу… Скажите мужики!

Мужики, которые штурмовали заброшенный дом, охотно закивали головами:

– Чупакабре не выжить…

Утром, на рассвете отряд, постанывая и прихрамывая, двинулся домой к деревне.

Один только Гришка Ивакин, не мог идти самостоятельно из-за полученных в бою травм. Двое крепких ополченцев поддерживали его с двух сторон.

Собравшихся на окраине деревни сельчан увидели издалека. Все бойцы сразу как-то подтянулись, расправили плечи. Победители должны выглядеть героями.

Радостно заверещали, бабы кидаясь к своим мужикам.

Участковый выдвинулся вперед:

– Василий докладай, как все прошло! Слыхали здеся мы, какую баталию вы, там устроили. Поди, цельный час канонада гремела. Чистая Полтавская битва…