– Присядьте, донна. Здесь варят чудесный кофе, – произносит Вебер, словно бы даже пытаясь быть дружелюбным, но Маргарита лишь фыркает от этого фарса. Как ей уже осточертели эти игры.

– Изображаете святую невинность? – скалится Марго, наблюдая, как Вебер невозмутимо садится в своё кресло и тянется к чашке. – Не надо играть. Я Вас вижу насквозь, – она делает шаг к столу и опускает смятую газету аккурат на капрезе.

– Зря вы так. Торт отличный. Один из моих поваров родом из Италии. Готовит не хуже, чем в Риме, – замечает Вебер и, сделав неторопливый глоток обжигающе горячего кофе, берет газету.

Взгляд цепляется за кричащий крупный заголовок: «ПОЛИЦИЯ НЕ ЗАЩИТИТ!», и Вебер несколько недоуменно начинает читать бойкую, ядовитую статью, посвященную Маргарите Стригатти и тому, как она выдала ему своих осведомителей. Пожалуй, удивительнее всего оказывается то, что его собственное имя в тексте не упоминается вовсе, даже малейших намеков нет. Вебер косится на подпись – Изабелла Бланш. Все моментально становится на свои места.

Вебер аккуратно складывает газету, откидывается на спинку кресла и вперяет в Маргариту изучающий взгляд.

– Хорошо написано, бойко. Садитесь, донна, и примите мои поздравления. У вас тоже завелась крыса.

– В полиции нет крыс, – тихо и очень ядовито цедит Маргарита, вскинув голову. – У меня нет врагов на работе, и ни у кого, кроме вас не было причин подложить мне подобную свинью, – ее верхняя губа поднимается в презрительном оскале, обнажая белые резцы и клыки. – Личный номер кабинета мисс Бланш был только у вас и у меня. Так что единственную крысу я вижу перед собой.

– Милая донна, за нашей с вами милой беседой вчера наблюдала половина участка, – тяжело вздохнув, Вебер начинает объяснять, как ему кажется, элементарные вещи. – Потом эта самая половина рассказала все второй половине, приукрасив. Я думаю, вас не сильно любят коллеги – женщина-детектив в наше время – явление довольно-таки редкое, чтобы не сказать экстраординарное. Судя по всему, вы женщина умная, иначе бы не получили такую должность, и если вы успокоитесь и немного подумаете, то, несомненно, поймете – выяснить номер Беллы —не проблема. Достаточно позвонить в редакцию и попросить ее к телефону, – он делает небольшую паузу, а потом, глядя в глаза женщины, произносит тихо, но четко:

– Я не крыса, донна. Будь я крысой, сейчас бы я не ходил с этой тростью, – Вебер кивком указывает на черную трость с серебряным набалдашником в виде головы ворона. – Поверьте, я умею хранить тайны.

Марго бросает короткий взгляд на трость и едва заметно вздрагивает, узнав набалдашник.

«Ещё лучше» – она тяжело вздыхает, но решает, что сейчас не то время, чтобы думать об этой информации, и снова переводит взгляд на Вебера.

– Настоятельно советую, герр, чтобы ваши слова не разошлись с истиной,– Маргарита вплотную подходит к столу и, потянув руку за пояс, наклоняется к лицу Вебера настолько близко, что они оба могут рассмотреть узор радужки глаз друг друга. – Потому что там, где я выросла, – лезвие украденного с кухни ножа входит в дубовый стол на добрый дюйм, воткнувшись прямо между длинными, чуть узловатыми указательным и средним пальцами бледной руки. – Крыс режут.

Вебер не сдвигается ни на сантиметр, выдерживая ее взгляд с ледяным спокойствием. Маргарита отпускает рукоять ножа и, выпрямившись, направляется к двери.

– Я с вас глаз не спущу, герр. Не надейтесь, что сможете от меня отделаться. И передайте своей шаболде из «Нью-Йорк Таймс», что фамилия Стригатти пишется через «и».

– Кажется, теперь я понимаю, что такого в вас разглядел ваш муж, – выдернув из крышки стола нож, задумчиво произносит Вебер и видит, как Маргарита оборачивается возле самой двери. – Знаете, я сейчас сам буквально в шаге от того, чтобы пригласить вас на свидание, донна, и это несмотря на вашу ужасную манеру одеваться.