Занимавший на тот момент пост главы Киберкомандования и директор Национального агентства безопасности адмирал Майкл Роджерс заявил, что «в эпоху цифровых технологий Министерство обороны США должно быть гибкой организацией, способной быстро создавать сообщества, представляющие интерес, в ответ на широкомасштабные непредвиденные кризисы (такие, как Эбола). Большие данные предоставляют новые возможности для отвлечения критической информации от шума, чтобы получать понимание и знания. Однако для того, чтобы использовать силу информации, нам необходимо налаживать партнерские отношения с отдельными лицами и организациями, с которыми мы никогда раньше не работали, от частного сектора, промышленности, научных кругов, НПО, аналитических центров, отдельных лиц и других. Вот почему инструменты и методологии, разработанные сообществом SMA, так важны».

По мнению Роберта Маннинга из Атлантического Совета, «на стратегическом уровне киберконфликт становится новым измерением межгосударственной войны. Усилия по противодействию и подготовке к такой конфронтации возложены на Киберкомандование США и Национальный совет по безопасности в Белом доме. Если употреблять несовершенную аналогию, стратегическая киберугроза имеет много общего с ядерными угрозами. Обе они построены на атаке, обе могут быть причиной огромного разрушения, которое выведет из строя необходимую национальную инфраструктуру и нанесет ущерб или ослепит вооруженные силы, которые зависят от электроники»[89]. Сторонники такого подхода в США, в свою очередь, разделились на тех, кто выступает за наращивание военных возможностей в киберпространстве, и тех, кто предлагает установить контроль за кибервооружениями, наподобие того, который был обусловлен договорами между США и СССР в сфере ограничения вооружений и носителей ядерных боеголовок.

Есть и те, кто считает, что концепция ядерного сдерживания не подходит для киберпространства, особенно если рассматривать ее с позиции нанесения ответного удара.

Профессор Колледжа информации и киберпространства Национального университета обороны США Джим Чен утверждает, что исследование вопроса возмездия в киберсфере показывает пять уникальных особенностей:

– Таргетирование – непростая задача, поскольку атрибуция в киберпространстве может потребовать значительного времени и усилий. Задержка в атрибуции влияет на сдерживание наказанием, а не сдерживанием путем отрицания, поскольку первый вариант требует, чтобы цель была точно определена до любого ответного удара;

– Кибероружие не так серьезно, как ядерное оружие или другое физическое оружие. В настоящее время в кибернетической области нет виртуального массового разрушительного оружия, такого как ядерное, даже если критическая инфраструктура может стать целью атаки. В этом смысле кибервозмездие относительно ограничено в масштабах и возможностях;

– Неопределенность необходима для сдерживания наказанием. Неважно, используется ли оно в физическом мире или в киберпространстве;

– Возмездие, как ожидается, будет выполнено в течение короткого периода времени, особенно в киберсфере;

– Кибероружие может создавать уникальные эффекты, которые не могут создать ядерное оружие или другое физическое оружие. Кроме того, они хороши в создании неожиданных эффектов в виртуальной среде или в сочетании виртуальной и физической сред[90].

При этом нужно учитывать, что каждый год появляются новые виды кибероружия.

Питер Сингер и Аллан Фридман предполагают, что «различные типы кибероружия будут необходимы для различных целей сдерживания. Когда вы хотите подать сигнал, то «шумное» кибероружие с очевидными эффектами может быть лучше, в то время как скрытое оружие может быть более важным для наступательных операций. В результате, однако, это будет знакомо тем, кто борется с прошлыми стратегиями сдерживания: в стремлении предотвратить войну новое оружие будет постоянно развиваться, что приведет к гонке вооружений. Короче говоря, растущая способность проводить различные виды кибератак еще больше усложняет и без того сложную область сдерживания. Без четкого понимания или реального набора контрольных примеров для изучения того, что работает, странам, возможно, придется в большей степени полагаться на сдерживание путем отрицания, чем на методы ядерного века»