Саир заржал, вспоминая свою мнимую нелюбовь к лошадям.

– Ещё один, – покачала головой Айна, добавляя сена в ясли. – Это ещё почему?

– У нас есть поверье, что лошади крадут ночью сны у спящих, если находятся рядом с ними.

– Может вы, гномы, просто не умеете на них ездить? И потому придумываете разные небылицы, чтобы оправдать свою нелюбовь к ним? – Айна стала расчесывать гребнем гриву Ивили. Саир никогда до этого не видел, как заботливо она ухаживает за своей лошадью и смотрел не отрываясь. Или же просто ждал, над чем бы ещё поржать.

Байлур переместился на противоположную от лошадей сторону костра и стал готовиться ко сну.

– А за что их любить? – добавил гном. – Ходят по земле на руках и ногах. Позволяют невесть кому садиться себе на спину. И всё из-за кучки овса. Никакой гордости. А существа без гордости и самоуважения не могут вызывать чувства уважения у других. Но не думай, эльфийка, что гномы не могут оседлать их, если захотят. В Ашраме жил один молодой гном – великий наездник Таделим. Он так преуспел в искусстве скаканья верхом, что даже по пещерам ездил только на них. Жалко, что жил он недолго.

– Что произошло? Не вписался в дверной проём головой, сидя верхом? – спросил Саир, покусывая один из сухарей из припасов.

– Нет, умер как герой. В драке на кулаках из-за понравившейся гномихи.

– Не слушай их, моя красавица, – Айна убрала гребень в карман и стала поглаживать холку Ивили рукой. – Эти коротышки просто завидуют вам, божественным созданиям.

Ивиль как будто согласилась с ней и стала кивать головой. Аметист не отвлекался от своего корма.

– А я так и не понял, зачем вы начали кидать мне в колодец картошку с морковью? – пробурчал Байлур после длившейся целую минуту паузы в разговоре.

Айна, улыбаясь, посмотрела на Саира и стала ждать, что же он придумает в ответ.

– Я слышал, что гномы очень быстро звереют от голода, – ответил тот. – Мы же не знали, как долго ты там торчал. Решил подкормить.

– Насчёт голода – ты прав. Против гнома нет приёма. А против голодного гнома дерись не дерись – сразу снимай рубаху и в гроб ложись. Только в колодце я не успел проголодаться. В обед съел столько, что до утра хватит. Зря только вы продукты извели и воду в колодце испортили.

– Поверь мне, Байлур, после твоих сапог её вряд ли что-то способно испортить.

Все трое заржали хором.

***

– Ну что, кто будет первым сторожить ночью? – спросила Айна, тщательно приготовив своё место для сна. Она расположилась чуть в стороне от костра, ближе к яслям с лошадьми.

– Спорю, что ты будешь охранять нас всю ночь, – ответил Саир, зевая.

– И с чего мне такая честь? Губа у тебя не треснет?

– Не думаю, что ты сможешь уснуть под раскатистый храп Байлура. Ты же сама говорила, что у тебя очень чуткий сон.

– О, это точно, – согласился Байлур. – Раскаты будут сильны. Но у нас у гномов в ушах столько серы, что друг друга мы этим не будим.

– Видишь, как полезно не мыться, – добавил Саир.

Айна обречённо вздохнула.

– Расскажи, Байлур, куда ты направляешься? – спросила она.

– Иду до Эстагарда. Хочу найти карту древних гномьих мест в Запредельных горах за северными доменами. Есть в городе один книжник, который может помочь.

– А что ты хочешь найти в горах?

Байлур задумался, как будто размышляя, рассказывать ли малознакомым людям о своих сокровенных тайнах.

– Добуду одну старинную вещь, и Розалинда тогда точно будет моей.

– А без вещицы никак? – спросил Саир.

Байлур повернулся набок и закряхтел.

– Много ты понимаешь! Розалинда так хороша, что знает себе цену. Чтобы добиться её внимания нужно совершить подвиг.

– Не хочу тебя расстраивать, Байлур, на мой опыт подсказывает, что когда ты вернёшься назад, у Розалинды уже будет выводок лазающих по пещерам гномят от скучнейшего торговца с рынка, – добавил Саир.