Скидываю туфли и направляюсь на кухню. Оттуда уже идет умопомрачительный запах выпечки. Все-таки моя сестрица на все руки мастер. На подносе прямо посреди стола красуется маковый рулет – маленькое сладкое произведение искусства. Голодные руки тянутся к нему и отщипывают кусочек прежде, чем в дверях, ведущих на террасу, появляется сестра.

– Руки прочь! – возмущенно сопит она.

– Но я такая голодная, – ною не по-детски.

– Там уже все готово, – кивает на улицу. – А сладкое – после еды!

– Говоришь, как мама, – передразниваю я.

– Я и есть мама. А ты должна подавать пример младшим, – перехватывает куда-то несущегося Филиппа и грозно ему наказывает. – Мыть руки и за стол!

Маленький послушный ребенок тяжело вздыхает, откладывает игрушку и плетется в ванную. Я за ним.

– Жесткая у тебя мама, – авторитетно заявляю, подсовывая руки под струю воды вместе с Филом.

– Ага, – серьезно заявляет племянник. – Но это потому, что она обо мне заботится. Папа так говорит.

– Ну все правильно, воспитывают только очень близких людей, к которым неравнодушны.

– Что значит не-ровно-душен? – повторяет сложное слово. – Это когда душ неровный?

– Нет, – смеюсь с маленького любопытного "хочувсезнайки". – Это значит, которого любишь.

Треплю его по макушке мокрой ладонью, на что он возмущенно сопит, и закручиваю краны. Мы вытираем руки, каждый своим полотенцем, мне со слониками не положен, и направляемся на террасу. Там Витя, муж сестры, уже снимает с гриля овощи. Их лучшее вложение денег!

Мне наливают вина, накладывают на тарелку гору овощей и курицы, и когда я уже не могу сопротивляться, потому что набила полный рот еды, начинают допрос.

– Так кто это был?

Я втягиваю носом воздух, продолжая размеренно жевать. Сверлю сестру испытующим взглядом. Глядишь, прожгу дыру и не придется откровенничать. Но у нее тоже отменная ментальная броня. И фора в пару лет тренировки.

– Коллега, – тянусь за бокалом.

– Ему было по пути? – с самым невинным видом интересуется она.

– Ага, – вру я.

Потому что, если не совру – это все уйдет совершенно в неправильные дебри!

– Красивый? – улыбается.

– Да какая разница! – машу рукой и выплескиваю часть вина на ноги. Черт.

– А чего так волноваться? – тоном заправского мозгоправа выведывает Аля.

– Предрекая все вопросы на будущее: некрасивый, – вру, конечно, безбожно, в этом я сегодня имела удовольствие убедиться. – Неинтересный, неприятный. Просто было по пути, я с котом, а он вроде как вписался. Закрыли тему.

– Так это для него было шоу с котом организовано?

Частично она в теме.

– Ага. Мерзкий тип.

– Ну да, ну да, – нарочито медленно отпивая вина, улыбается сестрица.

Ненавижу это ее выражение лица.

– Давай сменим тему, – умоляю, запихивая в рот курицу. – Фил, расскажи, как у тебя дела в садике, – обращаюсь к племяннику.

– Нормально, – пожимает плечами, откладывая на тарелке всю курицу и набивая пузо исключительно овощами. Неправильный какой-то растет ребенок. Обожает супы и овощи. Мы все делали ровно наоборот.

– У них в садике была неделя детской безопасности. Учили их что нельзя с незнакомцами разговаривать. Ну-ка, Фил, что будешь делать, если к тебе на площадке подойдет незнакомец и предложит конфетку?

– Убегу.

– Молодец, – тоном учительницы хвалит сестра. – А если он схватит тебя за руку?

– Ка-а-ак дам ему по колену!

– Правильно, или выше, как папка учил, – поддакивает Витя.

– Ага, – кивает Филипп, приканчивая овощи. – Можно я пойду поиграю?

– Один кусочек курицы съешь и иди.

Фил тяжко вздыхает, поджимая губы, и быстро расправляется с ненавистным мясом. Затем выскакивает из-за стола, и, едва не снеся гриль по пути, убегает в дом.