– Добрый господин, я не говорил, что герцог Ориджин знает о продаже, я только сказал о леди Ионе. И граф не распродает достояние, а продает всего лишь один Предмет.

– Да-а-а? – прищурил тучный свои лукавые глазенки. – И откуда ты это знаешь?

Хармон потер бороду. Она была грязной и слипшейся, будто кусок пакли.

– Если так посудить, добрый господин, то вы правы – я не знаю. Мне просто так показалось.

– Тогда вполне может быть, что граф Шейланд продает не один Предмет, а два или три?

– Да, добрый господин.

– А может быть и так, что дал тебе не один Предмет, а два? И первый ты уже продал негоцианту, а денежки припрятал?

По спине Хармона пробежался озноб.

– Нет, добрый господин, нет, верьте мне! Всего лишь один Предмет – Светлую Сферу, она теперь у вас!

– С чего я должен верить?

– Добрый господин, я диву давался, что граф мне и один-то Предмет поручил! Где уж говорить о двух! Кто я, чтобы возить за пазухой целых два Священных Предмета?

– И верно, – дружелюбно согласился тучный, – ты – никто.

– Да, добрый господин.

– Скажи-ка мне вот что. Зачем графу Шейланду продавать святыню?

– Я уже сказал, добрый господин. Он хочет заплатить Ориджинам выкуп за принцессу Севера. Видать, занял у кого-то перед свадьбой, а теперь пытается вернуть долг.

– Да, ты это уже сказал. Но откуда знаешь? Граф с тобой пооткровенничал?

– Да, добрый господин.

– Да?

– То есть нет! Я сам догадался и высказал, а граф подтвердил.

– Стало быть, прямо в лицо графу высказал: не продаете ли вы святыню, чтобы за невесту расплатиться? А он тебе: да, дорогой, ты прав. Так было?

– Да… нет, добрый господин, не совсем так.

Тучный поджал губы и раздраженно встряхнул щеками.

– Что-то частенько ты путаешься… Скучаешь по Молчаливому Джеку?

– Нет, нет, нет, добрый господин! Прошу, верьте мне! Видите ли, разговор с графом – он вышел такой странный, полным-полно было недомолвок и намеков. Сложно припомнить, кто именно сказал то или иное. Выходило так, что один намекнул, а второй догадался.

– И кто же намекнул о причине продажи?

– Я, добрый господин.

– А граф?

– Подтвердил мою догадку.

– Стало быть, Виттор Шейланд продает Предмет, чтобы расплатиться за невесту. И позвал для этого дела Хармона-торговца.

Толстяк повторил эту фразу уже, кажется, в третий раз и недоверчиво потеребил подбородок.

– Добрый господин, – зачем-то сказал Хармон, – граф любит леди Иону.

– Да?

– Обожает. Пылинки сдувает.

– Вот как!..

– Добрый господин, вы просто не видели леди Иону.

Мужчина нацелил в нос Хармону пухлый указательный палец.

– Ты мне голову не морочь этой лирической дрянью! Это бабе своей будешь рассказывать! Меня не заботит леди Иона. Я не сомневаюсь, Ориджины взяли за нее громадный выкуп, и любовь тут ни при чем. Будь Иона слепой, хромой и юродивой, она все равно потомок Агаты, дочь герцога и сестра наследника! Заботит меня вовсе не она, а то, что графу Виттору – одному из богатейших людей Севера – пришлось продать святыню. А еще то, что для этой цели он привлек такую мелюзгу, как ты.

Тюремщик будто устал, произнося столь длинную речь. Уронил подбородок на ладони и вяло буркнул:

– Ну?..

Хармон понял, что от него требуют пояснений.

– Добрый господин, что касается первого вопроса, то я ведь не знаю, как у графа обстоят дела с монетой. Вы правы, я слишком мелок, чтобы понимать в таких делах.

– Угу…

– Что же до того, почему он выбрал именно меня… Я так думаю, он не хотел доверяться кому-то из собственных вассалов, искал человека со стороны.

– И почему же?

– Чтобы слухи не расползлись по графству. Меня в Шейланде мало кто знает, стало быть, я мало кому смогу разболтать, даже если захочу. И еще…