–У Педагога. Я как раз к тебе, у меня … Даже не знаю как объяснить.

Ирка вошла в квартиру и отметила обновку Алки – новый трикотажный спортивный костюм. Она давно привыкла к Алкиным превращениям, но в условиях сине- коричневых советских «треников» нежно-розовый цвет костюма заставлял только глубоко вздохнуть.

– Алка, я тебе сейчас такое расскажу!

– Подожди, пошли на кухню. Сок будешь?

– Буду.

Алка налила в длинный стакан тяжелый, с мякотью клубничный сок. Ирка отпила и замолчала. Удовольствие от еды – основное удовольствие в жизни, но клубничный сок – это счастье.

– Что ты молчишь, рассказывай!

Алке хотелось чужих событий и впечатлений, чтобы забыть свои неприятности. Она, приготовившись слушать, села повыше, прямо на огромный подоконник, закурила Мо, а не какую-то там Яву явскую, и стала выпускать дым в деревья за окном.

Ирка рассказывала о знакомстве с Горянским, эмоционально жестикулируя. Она описала свои предчувствия, потом встречу, потом его внешность и состояние внезапной влюбленности. А Алка слушала и понимала, что, несмотря на два брака, с ней никогда ничего подобного не происходило. Она никогда ничего не предчувствовала, не влюблялась с первого взгляда, из-за мужчин не волновалась, это уж точно, и ладони у нее от них не щекотало. Она просто получала предложение, выходила замуж, но после этого все довольно быстро рассыпалось.

Ей очень захотелось прикоснуться к Иркиному событию, поучаствовать в нем, в конце концов, помочь подруге и самой забыться.

– Ну и что теперь будет?– спросила она Ирку.

– Я должна пойти на его концерт, я должна его опять увидеть,– услышала Алка в ответ.

Она не узнавала подругу, но решила перейти к делу.

– Тебе надо заняться гардеробом,– заявила она Ирке.

– Да! Но как! Сегодня же! Ведь завтра я иду на концерт, а у меня ничегошеньки нет.

– Нет – так будет. Так-так, твой стиль – интеллигентная московская девушка.

– Кто бы сомневался, но сейчас лето, надо что-нибудь светлое, яркое…

– Нет-нет, это позже, а завтра концерт. Он играет, ты соответствуешь, понимаешь? Строгость, стиль, загадка.

– Где все это взять?

– Деньги есть?

– Двести рэ.

Алка присвистнула: « Откуда?»

– Сэкономила.

– Тогда пойдем к Рожковой.

В Москве была известная спекулянтка, жена специалиста, работающего в основном в капстранах. Алка знала ее через родителей. Спекулянтка ломила немыслимые деньги, но Алка знала, что из уважения к ее родителям, Рожкова не станет девчонкам выкручивать руки.

Рожкова действительно выкручивать руки не собиралась, но и шикарного ничего показывать не стала. Зачем? Она же не меценат?

Из небольшой кучки импортных вещей Алка вытащила коричневое платье без рукавов и окинула взглядом Ирку, как будто видела ее впервые. Лицо волевое, черты определенные, но овал не то круглый, не то угловатый. Фигура близка к прямоугольной, ноги неровные. Но это только если внимательно рассматривать, а так, с ее внешностью, конечно, на подиум не пригласят, но жить можно.

Ирку коричневый цвет не вдохновлял, но она все-таки натянула платье. Платье было сшито конусом, вершиной вниз. Свободное наверху оно точно касалось бедер, спускалось по ногам и сужалось ниже колен. Сзади разрезик. К тому же цвет точно совпадал с цветом волос.

– Сшито как для меня,– констатировала Ирка.

– Есть коричневые босоножки. – Голосом продавщицы проскрипела Рожкова. Несмотря на то, что Рожкова по профессии имела отношение к искусству, интеллигентной ее назвать было нельзя. Торговля существенно была ей ближе.

– Будьте добры… – попросила Алка.

Босоножки замшевые, все в ремешках, на каблуках. Ирка надела.