6

Рита поднялась к себе в комнату, она была такая усталая, что свалилась на кровать, даже не сняв платья. Этого ужасного платья, которое она уже начинала ненавидеть, так как в нем даже и думать нельзя было хоть как-то подступиться к красавцу Шарлю, в таком платье не пособлазняешь.

Но постойте-ка, а разве он сам не говорил, что она тут не на работе, а на отдыхе? Тогда какого черта ей нужно носить это платье монашки?! Ха-ха, у нее же, как раз остались деньги, чтобы прикупить себе порядочное, точнее не совсем порядочное платьице. А завтра она уж лучше наденет простенькое платье Эмилии, там хотя бы имеется глубокий вырез.

На ум Рите стали приходить какие-то странные фасоны платьев, которые кружась хороводом, вдруг утянули ее в пучину сна.

И вдруг до ее слуха донесся легкий скрежет.

Рита тут же открыла глаза и навострила уши. Все было тихо. Но вдруг раздался еле слышный скрип. Кто-то шел по коридору. И эти шаги были слишком легки и быстры. И ни дворецкому, ни служанки они не могли принадлежать. К тому же Рита почувствовала донесшийся с коридора неприятный еле уловимый странный запах, будто смесь земли и крови. И запах этот раздражал так сильно, что у нее заскрипели зубы, и изнутри стал подниматься рык.

Рита приложила все усилие, чтобы ни одна пружина под ней не скрипнула, встала с кровати и на цыпочках подошла к двери. Опять прислушалась. На первом этаже звякнула связка ключей, и кто-то стал ковыряться в замке. Рита поняла, что на самом деле звук от ключей не может быть так громко слышен, особенно за такими толстыми дверями, значит, слух её стал феноменально острым. А этот раздражающий ее запах… раньше она разве что пригорелую рыбу могла учуять, и то лишь зайдя на кухню. Рита сморщила нос, и вдруг увидела свое отражение в зеркале. В черноте зеркала отражался кто угодно, но не она прежняя. Уши стали большими, заостренные, будто у эльфа из кино, клыки удлинились, а прочие зубы заострились, зеленые глаза стали с продольными зрачками и злобно сверкали, растрепанные рыжие волосы походили на перья.

«Я оборотень, – подумала она в ужасе». И то ли шерсть, то ли мелкие перья, отливающие стальным блеском, от этой мысли вздыбилась на руках… Рита глядела на свою кожу, которая мало напоминала человечью, но эти перья говорили, что и вервольфом она не была. Тогда кто она, черт побери?! В другое время она не то что от вида своего даже от мыслей таких хлопнулась бы в обморок, ну или завопила от ужаса, но теперь ее кровь бурлила от какого-то странного возбуждения. Она была словно собака на охоте, почуявшая добычу, и вот с этим каким-то новым инстинктом она не могла совладать. Он овладел ею с головы до пят, и разум уже плохо подчинялся той прежней Рите. И этот новый разум быстренько подбодрил ее, что все не так уж и плохо, так как она продолжает стоять на двух ногах, и пусть на вид она и странный, но все же человек.

Влекомая новым охотничьим инстинктом, Рита открыла дверь, которая скрипнула предательски громко. Рита испугавшись, как бы вор не услышал, стремглав кинулась вперед по коридору. Сбежала вниз и увидела, что дверь кабинета открыта. Рита бесшумно подошла к комнате и остановилась на пороге. В комнате, тонувшей в темноте, было тихо, ни одна тень не шевелилась здесь, и все же, нюх ее не обманывал, этот человек, что пах землей и кровью сейчас был здесь.

Рита сделала шаг в комнату, и вдруг откуда-то сверху на нее налетел человек в черном плаще. От мерзкого запаха Рита потеряла разум, она зарычала, у нее осталась только одна мысль, как бы вырвать сердце этому ужасному недочеловеку. Она выпустила вдруг появившиеся у нее острые когти, но тот человек был ужасно изворотлив и все норовил цапнуть ее своими острыми белыми клыками.