– Доброй ночи, Василиса.

– Забавно, а я твоего имени не знаю.

– Глеб. Как отдыхается?

– Нормально, пока кое-кто не помешал мне.

Ее глаза так и сверкали, она была явно не в духе.

– Брось. Ты, правда, считаешь эту пьянку достойным для тебя отдыхом?

Я расплылся в сладкой улыбке. А глаза девчонки остекленели от количества выпитого. Стояла она немного нетвердо, хоть язык и не заплетался. Но градусы постепенно брали свое, все сильнее ударяя по мозгам. Мне это было только на руку.

«Видимо, девочка хотела напиться вдребезги. Но можно же пить что-то благороднее этого пойла».

Она молчала, не зная, как бы поязвительнее ответить. Меня это определенно веселило. Такая грозность, несмотря на то, что я темный. Опьянение сильно сказалось на ее храбрости. Было ощущение, что передо мной стоит настоящая дикая рысь, а не котенок.

Я решился на следующий ход. Медленно встал и плавно пошел к ведьмочке. У той в глазах промелькнул страх, но только на мгновение, потом на лице снова появилась непробиваемая маска. Бежать она была не в состоянии, дать достойный отпор тоже. Она понимала патовость своего положения. Идти одной, в темноту, в босоножках и платье, еще и пьяной. Прям джекпот. Но я сам себе пообещал, что правила игры будут другими. Бестия сама пойдет со мной.

Ведьма заметно напряглась, а я снял свой пиджак и небрежно накинул на плечи девушке, попутно оценивая изгибы тела. Платье было подобрано очень выгодно. Грудь ведьмочки вздымалась вверх-вниз, она пыталась быстрее протрезветь. Но алкоголь коварен.

– Ты достойна большего… – прошептал я почти на ухо.

– И ты мне собираешься дать это большее чисто из альтруистических побуждений? Темный благодетель?

«Вот это да! Даже не запнулась, выговаривая все это, в ее-то состоянии сейчас».

Несмотря на удивление, захотелось поскрипеть зубами на укус маленькой змейки. Но на деле я просто плотоядно улыбнулся. Бестия и сама поняла, что ответила резко могущественному темному.

– Тебе самой не противно охотиться на своих же? – промурлыкал я. – Бездумно выполнять приказы, которые не всегда исходят из благородных побуждений.