Спать легли в машине, в которой Владик залепил пробитое медведем стекло куском полиэтилена. Спальные места распределили по феодальному принципу – князь изволил почивать в салоне, превратив его в огромную кровать, а слуге выпало коротать ночь в багажнике.

– Там хорошо, – заверил его Цент. – Даже я поместился. А ты маленький, тебе будет удобно.

– А если ночью кто-нибудь подберется к машине и откроет багажник? – забеспокоился Владик.

– Не бойся. Я запру дверь.

– А что, если мне понадобится выйти?

– Ну, как-нибудь обойдешься. Возьми с собой баклажку, если что, в нее отольешь. А если по крупному приспичит, то уж ты, братец, терпи. Хоть ладошкой зажимай, но в моей тачке испражняться не вздумай. Иначе заставлю языком слизывать. Ну, или можешь ночевать снаружи. Тут, в принципе, не холодно.

Владик вспомнил ужасного медведя, сородич которого мог оказаться где-нибудь поблизости и посетить ночью их лагерь, и решительно полез в багажник.

Ночевка на природе оказалась сомнительным удовольствием. Всю ночь из салона автомобиля несся могучий храп Цента, и под эту дьявольскую музыку Владик не мог заснуть, как ни пытался. Стоило задремать, как изверг, будто нарочно, брал особо пронзительную ноту, или начинал ворочаться, от чего весь внедорожник ходил ходуном. До самого рассвета Владик принимал муки, а ближе к утру ситуация еще более усугубилась. Плотный ужин дал о себе знать весьма недвусмысленным образом. Владик крепился и мужался столько, сколько было возможно, но когда почувствовал, что катастрофа вот-вот грянет, пересилил свой страх перед Центом, и закричал во все горло. Кричать пришлось долго – сон у князя был императорский, каковой и из пушки не прервешь.

– Ну, что ты там шумишь? – ворчал Цент, отпирая багажник. – Рано еще, можно часика два покемарить.

Из багажника выскочил бледный Владик и, приплясывая, метнулся в ближайшие кусты.

Костер разжигать не стали, позавтракали холодным. Цент был недоволен, что его опять разбудили раньше полудня, Владик клевал носом, готовый заснуть на ходу. Он сто раз успел пожалеть, что не остался ночевать снаружи. Да, холодно, да, опасно, но тут хотя бы был шанс выспаться и набраться сил. Вместо этого он провел ночь в скрюченном состоянии, наслаждаясь храповыми ариями национального лидера.

– Поехали, – постановил Цент, добивая утреннюю бутылочку пива. – Далеко там еще до места?

– Километров двести, – ответил Владик.

– Добро. Садись за руль. Поведешь. А я еще подремлю. Плохо спал сегодня, на новом месте. Жестко, неудобно, бабы рядом нет. Отвык я от таких невыносимых условий проживания.

Владик не стал сообщать о том, как замечательно он провел эту ночь. Понимал – Центу это едва ли интересно. Теперь главным было не уснуть за рулем, и не въехать в дерево или столб. Чтобы взбодриться, Владик разорвал пакетик с кофе и ссыпал его содержимое себе в рот. Помогло. От вкусовых ощущений глаза взметнулись к челке.

– Трогай, Владик, – повелел князь, откидывая спинку кресла. – Как доедем, нежно разбуди. Да гляди, сильно не тряси. Помни, что не дрова везешь, но коронованную особу.

Растолкать Цента оказалось непросто. Тот откинулся на спинку кресла, и храпел беспробудным образом. Владик не уставал поражаться тому, сколь много сна вмещается в его спутника. Казалось, Цент мог спать, жрать и пить бесконечно долго. Впрочем, какие еще навыки он мог в совершенстве освоить на княжеской должности? Это ведь не он вставал в несусветную рань, и целый день горбатился в поле. Это не он получал за свой тяжкий труд скромную порцию невкусной еды. Отнюдь не он жил в крошечной комнатушке со сверхтонкими стенами, сквозь которые во всех подробностях была слышна личная жизнь соседей. Не для него редкий выходной был сродни празднику, а полноценный отпуск оставался несбыточной мечтой. Нет, все это было не про него.