– Вот и дверь!

– Осторожно!

– Береги ноги, Мельп!

– А ты голову, Тал!

– Ох, и не люблю я винтовые лестницы. Развернуться негде.

Квадрига Аполлона маршем спустилась по пожарной лестнице знаменитого театра и вышла на площадь Островского. Через минуту кони оказались на Невском. Было начало четвёртого.

Уже с полчаса над городом висел неправдоподобно белый густой туман. Висел клочьями, то там, то сям.

Страдавший бессонницей бизнесмен Вятский выглянул в окно и никого не увидел. Неудивительно, Невский будто покрыли взбитыми сливками.

«Странно, – подумал бизнесмен, – кому пришло в голову в такой туман кататься на лошадях?»

Стук копыт раздавался отчётливо. Под окнами Вятского он усилился… и постепенно стал удаляться… Невидимые наездники явно направлялись в сторону Летнего сада.

Если бы не туман, Вятский мог бы разглядеть четырёх огромных коней, которые двигались по тротуару, вертели головами и заглядывали в витрины. Движения скакунов были легки и грациозны, на стройных шеях и спинах блестела узорчатая золотая упряжь.

– Ты ли это, старая мохнатая колода?!

– А, косолапое чудовище, здорово!

– Ну, смотри, я тебе в этот раз бока-то намну!

– За сто лет силёнок, небось, поубавилось.

– Эх, шкура ты нечёсаная, рад тебя видеть!

– Дай лапу, Топтыга!

– О-о-о! Ну, кто кого? А? Давай кости разомнём!

– Нет времени. Надо бежать.

– А как чудно-то стало, братец! Всё блестит, сверкает, – сказал один из медведей, озираясь по сторонам.

– Деревьев нет, однако. Городская жизнь! Чуешь?

Медведи замерли. В десяти шагах от них, за непроницаемым слоем тумана, стояли трое юных роллеров и озадаченно пялились на белое облако посреди Разъезжей. Рома, Илья и Стас, уставшие после ночного катания, уже закончили свой маршрут и теперь собирались разъехаться по домам.

– Чё за фигня? – спросил Рома.

– Покатили в объезд, – предложил Илья.

– Да ну! Проедем здесь, – сказал Стас.

– Так не видно ни фига! – возразил Рома.

– Фигня! – сказал Стас и въехал в туман.

Рома с Ильёй переглянулись. Им совсем не хотелось переломать ноги. Стас исчез, в наступившей тишине было слышно, как гремят об асфальт его ролики. Вдруг громыхание прекратилось. Через секунду улица огласилась воплем:

– А-а-а-а!!! Мама!!!

Стас, как ошпаренный, вылетел из тумана, пронёсся мимо друзей, чуть не сбив их с ног, и не останавливаясь, покатил по улице. Рома и Илья решили не выяснять, что его так испугало, и рванули за ним. От усталости не осталось и следа.

Догнать Стаса удалось только за Большой Московской.

– Чё?! – спросил Рома.

– Там медведь был! Настоящий! Клыки – во!

– Ещё скажи – слон! – не поверил Илья.

– Сам ты слон! Посмотрел бы я на тебя, если бы ты нос к носу с медведем столкнулся, – надулся Стас. Впрочем, ему и самому уже стало казаться, что зверь просто померещился.

Домой роллеры покатили всё-таки в объезд.

Медведи тем временем продолжали свой путь.

– Косолапый, зачем напугал парнишку?

– Я не пугал. Я ему улыбнулся.

– Этакое рыло!

– Ладно, ладно. Всё равно мальчонка к утру всё забудет.

– Шу, смотри. Вон они. Свернули направо. Вон уже и Фонтанку видать. Давай, поднажми, старая телега!

– Мне страшно.

– Не говори ерунды, ты же лев.

– Ну и что?

– Львам не бывает страшно. Львам бывает не по себе.

– Не по себе мне бывает, когда я вижу тяжело больных людей. А сейчас мне страшно.

– Чего ты боишься?

– Не чего, а кого. Боюсь здоровых людей. Пьяных боюсь. Боюсь, что меня обидят, накричат, пнут ногой.

– У тебя больное воображение. Ты же лев! Львов не могут просто так, за здорово живёшь, пнуть ногой.

– Мне грустно. Столько несчастий, болезней вокруг.

– Надо спешить. Мосты разведут. Их свели всего на пятнадцать минут.