– Приём, это Жура. У нас гости. Как меня слышно?

Тишина в эфире. Обогнув двух незнакомцев по дуге, залёг за деревьями – единственными в округе укрытиями. Вон он, наш «Тигр», виден как на ладони. Выудил из кармана монокуляр, взглянул через него на происходящее и выругался матом.

Клапан лежал возле броневика не шевелясь. Мёртв? Возможно. Огромный, неповоротливый детина, он не смог бы спрятаться в траве. Чуть поодаль, в зарослях тальника, заметил затаившегося снайпера. Если бы не чернело цевьё винтовки, нипочём бы не разглядел в сплетении сухой травы и веток аккуратный холмик. Вот оно, значит, как. Пришли, постреляли моих ребят и теперь ждут нас с профессором.

Версию, что трое незнакомцев – мародёры, решившие угнать дорогостоящую технику, отмёл сразу. Нет же, это профессионалы! От ярости забыл про аномалию за спиной, «Камень», Шилова, про беготню по странной комнате. Нож послушно лёг в ладонь. Эй, снайпер, сейчас и ты займёшь своё место у меня в памяти!

Я давно заметил, что ярость придаёт сил. Мешает действовать аккуратно – это да, но силы и решимости прибавляется стократ. Поудобнее перехватив нож левой рукой, автомат правой, двинулся вдоль дороги, через кустарник.

За позицией снайпера – «энерго». Мощная. Не то чтобы близко, но разрядом шарахнет так, что в радиусе метров полста всё живое поджарится.

Прокрутил в уме свой короткий, но действенный план: кидаю в аномалию нож, она срабатывает и убивает стрелка, потом срезаю двух других.

Замах, бросок.

Нож с чёрной тряпицей, примотанной к ручке, просвистел в воздухе и воткнулся в траву позади противника. Тот дёрнул головой, попытался обернуться на звук, но куда там. Голубоватая молния ударила от земли в месте падения ножа, взвилась ломаной линией вторая, за ней – третья. И уже она ткнулась в спину находящегося в засаде. Человек выпустил из рук винтовку и поселился в моей памяти. Всё произошедшее заняло две-три секунды.

А я вернулся к дереву, залёг. Здесь, у самых корней, мои бойцы вчера припрятали небольшой подарочек – осколочную гранату. Сталкерская привычка – оставлять тайники с боеприпасами и оружием в разных местах Зоны, чтобы в нужный момент удивить врага. Пошарил рукой – есть, вот она, ребристая рубашка.

Двое в сферических шлемах бежали к успокаивающейся аномалии. Выдернув кольцо, зашвырнул гранату им за спины, чтобы осколками не покалечило Клапана, если здоровяк всё ещё жив.

Громыхнуло. Несколько коротких очередей, одна длинная, до сухого щёлканья бойка – и в моей памяти ещё пара безликих мертвецов занимает свои места.

Выждав с минуту, пока аномалия окончательно успокоится, перезарядил автомат и двинулся к броневику. Обладатели красивых шлемов не добежали до него метров двадцать. Один из них был мёртв – изодран пулями. Второй ещё корчился в конвульсиях, что-то хрипел. Я прошел мимо. Важнее было узнать, что с моим другом.

Надеялся до последнего. Когда склонился над Клапаном, сразу же заметил, что камуфляж на животе залит кровью. Когда друг захрипел, я возликовал – живой! Главное, живой, а до врачей я его довезу. «Тигр» – машинка резвая, успеем. В Надеждинске будем через…

А потом я увидел его глаза. Затуманенные, белёсые.

– Жу-р-р-ра, – вырвалось из побелевших губ Клапана, и я до боли стиснул зубы, чтобы не закричать.

Чёрт возьми, это я оставил ребят тут! А ведь здоровяк мог жить.

– Ты «язвенник», старик… – произнёс сквозь слёзы и не узнал своего голоса.

Автомат поднимал медленно, словно надеялся, что друг воскреснет. Но этого не случилось. Пуля в голову – всё, чем я мог ему в последний раз помочь…

Близость аномалий сделала своё дело. Крепкий парень, срезанный пулей, истёк кровью и превратился в безмозглую нежить.