Эта девушка не только страж душ, но и колдунья. Ведьма, если хотите. В классическом смысле этого слова. То есть при нужде может и метлу оседлать, и проклятие наслать.

Король вернулся на свое место, демонстративно отвернувшись от меня, и забрало поднимать не спешил. Бой на поляне и мои фигуры основательно повредили множество скелетов. Часть костей рассыпалась без всякой надежды быть собранными вновь.

Я уже поднялся, хотя меня все еще мутило и в ногах была гадкая слабость. Гера, ни слова не говоря, протянула мне маленькую фляжку.

– Только не алкоголь.

– Это молоко, Людвиг. Пей.

Сразу же стало легче.

– Подумать только, Синеглазый совершил еще одно чудо – расправился за один раз с толпой убавляющих плоть? Сколько их было всего? Шестеро?

– Семь. Если считать и ту, что ты прикончила.

В ее глазах что-то сверкнуло, но я не был готов поручиться, что угадал эмоцию.

– Такие подвиги только магистрам совершать.

– Ну, я не магистр, – проворчал я. – И без тебя я бы не выжил. Ты здесь какими судьбами?

– Если честно, то совершенно случайно. Ехала в столицу, но почувствовала этих, – последовал кивок в сторону скелетов. – Решила посмотреть, что такое. А нашла тебя. Насмешка судьбы.

– Да уж… – Вот и все, что я мог сказать.

– Идти можешь? – спросила она.

– Конечно. Ты пешком?

– Оставила лошадь на дороге. Я их усыпила ненадолго. Потом начнут буянить. Не отставай.

Она пошла вперед, а я поплелся за ней, любуясь ее гибкой фигурой. За то время, что мы не виделись, Гера отрастила короткую косу, вплела в белые волосы алую ленту. Во всем остальном она ничуть не изменилась с момента нашей последней встречи. Точнее расставания. И надо сказать, расстались мы не в самых лучших отношениях. На самом деле я чудесным образом избежал превращения в жалкую гусеницу. До сих пор не знаю, что остановило вспыльчивую колдунью.

С того времени я не видел Гертруду, хотя пытался отыскать ее, но каждый раз мы оказывались в разных странах, занятые собственными делами. И вот теперь встретились.

Она обернулась и с подозрением поинтересовалась:

– Чему ты улыбаешься?

– Рад тебя видеть.

Она фыркнула, но комментировать это не стала. Сказала лишь:

– Поначалу я тебя даже не узнала. Раньше ты бороду не носил. Похож на пса. Смешного. И лохматого.

Я машинально потрогал недельную «щетину». Росла она совершенно бесконтрольно, да еще отчего-то разных цветов. От светло-песочного до темно-русого, цвета моих волос. Действительно, словно пятнистая дворняга.

– Вернусь в Вион, побреюсь.

– Не надо. Мне нравится. Ты забавный.

Я озадаченно промолчал.

– Признала только по кольцу. Польщена, что ты все еще его носишь.

Кольцо сделала мне она. Я носил его на безымянном пальце левой руки – три плоских полоски из белого, красного и желтого золота, завитые несложной спиралью. На каждой полоске выбиты руны крапивы, руты и толокнянки. Ведьма говорила, что когда-нибудь это кольцо спасет мне жизнь. Я и верил и не верил. Вот уже второй год оно у меня на пальце, но пока еще ни разу не помогло. Впрочем, и не помешало тоже.

– Мне нравится.

Она резко остановилась, потянулась к кинжалу, но я поспешно сказал:

– Не тронь его. Это мой.

Пугало появилось из-за мшистых камней, подозрительно посмотрело на Геру и уже не спускало с нее глаз.

– А где Проповедник? – Она тоже наблюдала за одушевленным, и ее глаза нехорошо щурились.

Было видно, что сдерживает Геру от действий только моя просьба.

– Решил меня не сопровождать.

– Как всегда струсил. Ты хотя бы знаешь, что это такое?

– Он одушевленный. И хватит о нем.

Гертруда сокрушенно вздохнула:

– Иногда я поражаюсь твоему безрассудству, Синеглазый. Ну, смотри. Как знаешь. Но я бы не очень-то доверяла этому.