Эта мысль в 1990 году стала общепринятой, жаль, что в декабре 1991 года мне не удалось убедить депутатское большинство выполнить это требование Конституции. И я сформулировал в своем первом официальном выступлении норму, которая могла бы сохранить СССР, но которая нашла свое отражение лишь в российской Конституции 1993 года:

– Мы должны ратифицировать все изменения Конституции СССР, потому что время дарования милостей республикам должно уйти в прошлое. Сегодня судьба будущего решается именно на уровне союзных республик.

Увы! Перечитывая сегодня мое тогдашнее выступление, я горжусь его правовым предвидением многих проблем и огорчаюсь наивностью части антибюрократической. Бюрократизм гнездился не в союзных органах власти, как полагали романтики вроде меня, а в самих принципах организации власти. Именно поэтому с разрушением СССР бюрократизм перекочевал на уровень Российской Федерации и ниже.

Возможно, именно по причине моих инициатив меня определили в группу по разработке проекта декларации о государственном суверенитете, когда проект был включен в повестку дня.

Битва вокруг включения этого вопроса в повестку дня разгорелась нешуточная, как и битва вокруг кандидатуры Председателя Верховного Совета. Все это затянулось на недели. Когда шел вопрос о кандидатуре Председателя Верховного Совета, как и все остальные члены КПСС – народные депутаты, я был приглашен на встречу с генеральным секретарем ЦК КПСС, Президентом СССР М.С. Горбачевым. Она проходила в зале пленумов – в одном из залов заседаний на Старой площади, где-то под землей, я там был первый и последний раз. И когда Горбачев предложил высказываться, кто какие кандидатуры видит, я пытался записывать, слушать, учиться. После нескольких дежурных выступлений, которые, чувствовалось, были подготовлены заранее, так и осталось непонятным: действительно такой являлась их позиция или это было поручено им сказать, а также выдвинуть кандидатуру краснодарского партийного руководителя Ивана Кузьмича Полозкова.

И вдруг на трибуну был приглашен коммунист Исаков Владимир Борисович, который сказал, что он представляет свердловских избирателей и предлагает, чтобы Председателем Верховного Совета был избран Ельцин Борис Николаевич. Под шум, который возник в зале, он героически закончил аргументировать свое предложение, и хотя оно не встретило потом поддержки следующих ораторов, мои симпатии были на стороне этого прозвучавшего мнения, которое шло наперекор официальному. Да, я в тот момент поддержал на выборах Б. Ельцина, и не просто поддержал, а голосовал за него во всех турах. Этого не скрывал и не скрываю. Нашей стране нужны были перемены. Для меня это было очевидно. И я видел в Ельцине человека, который сможет сломать тормозящую все новое партийно-номенклатурную систему в обществе. К сожалению, он превзошел все мои ожидания и сломал много больше.

В течение всего съезда мне довелось сидеть рядом с Дмитрием Антоновичем Волкогоновым. Мы много беседовали, и генерал Волкогонов подарил мне не так давно вышедшую его небольшую книжку о коммунистическом воспитании военнослужащих со своим автографом. Когда я сказал, что намерен поддержать Ельцина, Дмитрий Антонович достаточно резко мне возразил:

– Да вы что? Это же алкоголик! Как можно его избирать?

На что я также искренне ему ответил:

– Дмитрий Антонович, но я не знаю, кого еще. Потому что те, кого предлагает Горбачев… Ну, не верю я в кандидатуры, которые предлагает Горбачев. Давайте Вас! Готов выйти прямо сейчас на трибуну и, когда пойдет вопрос, выдвинуть Вашу кандидатуру.