Хочу вернуться к периоду своего студенчества.

У нас в Сибири действительно очень многое было по-другому, не так, как в Москве, Ленинграде или Киеве. И, в том числе, другой была общественная атмосфера. У нас, к примеру, не было движения диссидентов. Мы только обрывочно узнавали, что кто-то где-то там выступил… Среди моих знакомых практически не было людей, которые слушали какие-то «голоса» из-за рубежа. Это не было ни модно, ни интереса какого-то не вызывало. Да и времени на такие вещи не было. Потому что мы жили веселой, насыщенной жизнью. Мы действительно ЖИЛИ, а не существовали. И поэтому, когда началась ПЕРЕСТРОЙКА, её восприняли с энтузиазмом, как новый, но закономерный этап жизни. Советской жизни.

В Советском Союзе была всеобщая воинская обязанность. Это не была армия рабочих и крестьян – служили все. Отдельные исключения лишь подтверждали общее правило.

В разные времена студентов это касалось по-разному. В начале 80-х срок службы был два года, в морфлоте – три. Лица, имеющие высшее образование, но не имеющие офицерских званий, призывались на полтора года.

Поэтому я шел на службу, зная, что служить мне полтора года. Когда я пришел в военкомат, то узнал, что меня призывают в пограничники, как мы с военкомом и договаривались. Но в пограничники арктического округа. Как сибиряк я, честно говоря, не очень люблю морозы, предпочитаю жару. Это для меня как-то экзотичней и интересней. Поежился от перспективы ехать на Крайний Север, но сказал:

– Ну что ж, ладно. Согласен.

И пошел в университет, чтобы сообщить своему ректору, Рогозину Борису Алексеевичу, что получил повестку, что меня призывают в армию. Ректор пришел в неистовство – Как они смеют, ты же у нас на освобожденной комсомольской работе! Призывают! Мы тебя только что избрали секретарем комитета комсомола. На тебе столько всяких поручений. У тебя отсрочка. У тебя бронь. Какой призыв!?

И тут же стал звонить в райком партии, выяснять, что происходит и как это может быть. Когда я через день, как было предписано, вновь появился в военкомате, военком смотрел на меня уже без любви и не считал нужным скрывать свое раздражение:

– Вон отсюда! Убирайся! Иди в райком. Разбирайся с ними. Но чтобы я тебя больше не видел. Из-за тебя меня самого тут куда-нибудь отправят.

Пошел в университет, ректору все-таки сказал:

– Хочу идти в армию.

В тот момент я уже год был членом КПСС. Поэтому вопрос обо мне решался очень долго, на разных уровнях. В результате пограничники набрали свою команду и убыли. Меня же проваландали месяц. Я написал текст доклада для своего заместителя, чтобы Лиля на ближайшей комсомольской конференции отчиталась за нашу общую работу, передал ей дела. Все сделал, чтобы долгов не было. И попал в команду 280, которую отправили на Урал. Причем…

Почему я не боюсь 13 числа? В том числе и потому, что нас из Омска отправляли в армию 13 числа. Когда поздним вечером привели на железнодорожном вокзале к поезду № 13, а затем и к вагону № 13, мне ничего другого не оставалось, как найти полку № 13, на нее забраться и постараться уснуть.

Сечение обстоятельств – высший пилотаж! Магия цифр! И, может быть, она сыграла свою роль в том, что отслужил я успешно. Полгода в Уральском военном округе в учебной части, потом год в Афганистане, в ОКСВА. Сделал в армии карьеру – дослужился до сержанта.

Служить рядовым солдатом было трудно, но интересно. Если получать удовольствие от преодоления себя при подъеме и утренней спортивной подготовке, от тренировок со средствами химзащиты или марша по пересеченной местности на 10–20 км.