Йен был красивым юношей с добрыми синими, как небо, глазами, обрамленными густыми темными ресницами. Над такими мальчиками трясутся все матери. Мужчина, который вошел в дом этой ночью, ничем не напоминал того подростка. По правде говоря, глаза у него остались такими же синими, а черные волосы такими же блестящими. Только вокруг него теперь витала другая аура – жесткая и опасная.

Возможно, Йен уже стал таким, когда вернулся после войн на границе. Просто тогда она была слишком мала, чтобы понять это. Но в тот момент, когда он сегодня ввалился в комнату, Шилес почувствовала, распознала и поняла, откуда взялось это ощущение опасности. Вместо того чтобы испугаться, она вдруг испытала возбуждение, которое пронизало ее до самых кончиков ногтей. Ей захотелось быть рядом с ним, ощутить его силу, рукой дотронуться до энергии, исходящей от него.

Шилес понимала его, хотела его… А вот Йен отверг ее.

Ей надо было бросить все и уйти из этого дома. Она знала, несколько мужчин их клана ждут не дождутся, когда смогут назвать ее женой. И не из-за ее земельного надела.

Оглядев комнату, Шилес принялась решать, что заберет отсюда с собой: плед, который мать Йена соткала для нее, разноцветные камешки, которые они собирали вместе с Ниллом, деревянную шкатулку, которую его отец вырезал ей в подарок.

Она прожила здесь пять лет, но не могла назвать это место своим домом. Не важно, насколько ей нравилась семья Йена. Это была его кровь, его семья. Не ее.

Шилес посмотрела на платье, которое держала в руках, и вспомнила, как они болтали с его матерью, сидя у камелька за работой. Всю жизнь ей хотелось иметь семью, дом, где люди собираются за столом, смеются, заботятся друг о друге. Если бы не ожидание, она была бы здесь счастлива.

Семья Йена с самого начала приняла ее с распростертыми объятиями. К ней по-доброму отнеслись и полюбили ее. Чтобы завоевать благоволение его отца, потребовалось много времени, но она все-таки завоевала его. Тяжело было терять семью, в которую она пришла, рассчитывая сделать своей. Однако тут она находилась как жена Йена. Если это не получается, здесь ей не место.

Куда же она отправится?

Шилес опустилась на пол и уперлась лбом в спинку кровати. У нее не было своей семьи, которая могла бы позаботиться о ней, не было собственного дома. Несмотря на то что она унаследовала замок Нок, сейчас его занимал отчим Мердок Маккиннон. После того как он завладел им, она стала бояться, что он приедет и за ней.

Конечно, можно было уйти к Гордону, но она была не готова к такому шагу.

Отчаяние овладело ею, когда она увидела, что за окном стоит тьма и не видно ни зги. Идти куда-то по такой темноте – настоящая глупость. Да и идти-то некуда! Помимо того, нельзя было бросить эту семью, после всего, что она сделала для нее. Надо будет все еще как следует обдумать.

От усталости закружилась голова. Последние недели оказались тяжелыми. А нынешний день – вообще из ряда вон. Утро вечера мудренее, она встанет и составит себе план на будущее.

Шилес скинула наполовину собранную сумку с кровати. Рухнув в постель, постаралась не вспоминать, что лежит на своем супружеском ложе.

Йену стало не по себе.

– Мама, что это? С отцом что-то случилось?

– Отца ранило под Флодденом, – неуверенно улыбнулась мать. – Но теперь ему лучше.

Она вздрогнула, когда за дверью на пол снова полетела посуда. Потом раздался рев отца:

– Умерли, что ли, все?

Йен кинулся к двери и влетел в маленькую комнатку, в которой раньше спали слуги. Ноги приросли к полу, когда он увидел человека на постели.

Невероятно исхудавший отец лежал под пледом с намотанной на голову повязкой, перекрывавшей один глаз. Из-под повязки к нижней челюсти тянулся глубокий красный рубец. Кожа на открытой стороне лица была желтоватой, как пергамент, от прежнего румянца не осталось и следа.