От представленной картины по телу пробежала дрожь, и я неосознанно обхватила себя за плечи. Заметив мой испуг, Натаниэль приблизился и, сев рядом, обнял меня.

– Не бойся, это всего лишь легенда, и ты наверняка ее слышала в детстве.

– Увы, нет… Детство, как и юность, я, к сожалению, провела в стенах дома в попытках обучиться тому, что моя мятежная сущность отвергала. Манеры, принятые при королевском дворе, пение, танцы, вышивание и прочие бесполезные, на мой взгляд, навыки, которым должна быть обучена благородная виэль. Единственное, что не давало умереть со скуки – книги. У отца была небольшая библиотека – она, конечно, не сравниться с академической. То было мое любимое место – мало кто захаживал туда: у остальных обитателей нашего дома книги были не в почете…

Его глаза, казалось, приближались, заполняя собой все пространство. Теплые ладони, обхватившие плечи, породили в теле легкую дрожь. Я напряглась, потому что предчувствовала – что-то должно было произойти. Он тряхнул головой, и оцепенение пропало.

– Прости, Карина, – альв отвел глаза, – забыл предупредить, не смотри мне в глаза.

– Гипноз?

– Да.

Я посмотрела вниз и как бы невзначай коснулась пальцами его руки, продолжавшей лежать на плече. Он взглянул немного удивленно. Решение пришло спонтанно – я чуть подалась вперед, инициируя то, что не могло не случиться. Закрыв глаза, почувствовала на шее теплые чуть влажные губы. Гипноз более не мог влиять на меня – глаза были закрыты – зато ощущения давали полную картину происходящего: легкое дыхание альва скользило вверх к щеке, и вскоре наши губы слились в горячем поцелуе. И с той страстью, с которой тогда в саду Тайного Склепа я отвесила пощечину Дрейку – с той же страстью отвечала теперь на ласки Натаниэля.

Послав на дверь защитное заклинание, я неловкими движениями стянула куртку и бросила куда-то наугад. После чего раздался звон – видимо, упал подсвечник. Свеча! Я открыла глаза. Стало так темно, что ничего нельзя было разглядеть – только силуэт Натаниэля на фоне окна. Ни дыма, ни огня… Хух! Обошлось…

Потянув шнурок на рубашке, я приготовилась уже снять её, но руки альва не позволили это сделать.

– Карина, – горячий шепот, прерывистое дыхание – все говорило о том, что он взволнован.

– Не говори ничего, прошу!

Только не сейчас, когда я решилась на такое! И Натаниэль, словно прочитав мысли, промолчал.

Его куртка улетела в другой угол комнаты, за ней последовала рубашка. С грацией, которой раньше в себе не замечала, я легла на кровать. Он прилег рядом. Я знала, что благодаря зрению альва, в темноте он видит лучше. Намного лучше, чем я. Теперь Натаниэль не смог бы обвинить в происходящем «Гипноз». Руки скользнули по его обнаженной спине – кожа была нежной, как у ребенка, пока не наткнулась на ремень. Альв, прерывисто дыша, задрал подол моей рубахи. Сердце забилось с невероятной скоростью – я полностью отдалась тому, чего ожидала… Но этого не последовало.

– Карина… – рука Натаниэля замерла на полпути, а голос стал серьезней. – Так нельзя.

Я оцепенела, не зная, что ответить. В душе обида смешалась со злостью. Страсть переполняла меня – ещё одна капля и взорвусь. Он же спокойно поднялся и, одевшись, ушел. И вот тогда я разрыдалась. В бессильной злобе, не знаю на кого – на себя или на него – я швыряла огненными шарами наугад пока, наконец, обессилев, не провалилась в сон.

Проснулась ближе к обеду, от стука в дверь. Сонно зевая, я не очень-то заботилась о том, чтоб привести себя в порядок. Скорей всего, в дверь стучала служанка или Андрэ. Но, открыв ее, пожалела об этом – меня приветствовал Влас.