В дверь походного дворца поскреблись. Владыка правоверных кивнул начальнику стражи, и тот устремился к выходу, радуясь возможности не видеть больше грозный лик господина. Ему часто доводилось встречать опасность лицом к лицу, но под взглядом наследника Пророка он чувствовал невыносимую робость, почти страх. И всякий раз искренне радовался, выходя из апартаментов, даже немного удивлялся, что по-прежнему жив.

Его не было чуть больше минуты.

– Мой повелитель, – радостно начал он, останавливаясь на дистанции сабельного удара, – прилетел голубь от Тимура. Как я и полагал, он просто сбился с пути. Твой человек говорит, что отряд его попал в засаду и был уничтожен, но сам он жив, хотя и ранен. Атиль оказал ему помощь и сам перевязал раны. Еще он пишет, что Лешага со своими людьми намерен перейти Серую Воду и вторгнуться в твои владения.

– Попал в засаду… – задумчиво повторил наследник Аттилы. – Чью засаду?

– Об этом он молчит. В тех краях много волкоглавых, – напомнил начальник личной гвардии. – Эти мерзкие твари всегда нападают из засады.

– Что ж, хорошо, если так. Тогда, быть может, и вправду Атиль ни при чем.

– Ни при чем, – отчего-то с облегчением подтвердил верный Арслан. – Он помог отправить голубя. Твой человек пишет, что сам он не смог бы сделать этого.

– Вот и поглядим. – Эргез протянул руку и взял мелко исписанный клочок бумаги. – Почерк не слишком похож. Тимур пишет, что ранен в предплечье. Это может объяснить подмену, но может быть также, что Тимур вовсе не имеет никакого отношения к письму и что Атиль с Лешагой попросту решили поиграть со мной в кошки-мышки. Поблагодари Тимура за рвение и вырази надежду, что раны его заживут быстро. Пусть сообщает мне о передвижениях и намерениях Лешаги. Я решу, куда его лучше направить.

– Все это перевязать окровавленной лентой?

– Не надо, пусть думает, несчастный, что я ему поверил.

Чингиз, сын Аттилы, звавшийся в Трактире не иначе как человеком Библиотекаря, даже в имени которого ни у кого не было нужды, отодвинул лежанку в своей убогой каморке за книжными стеллажами, и под скрипучим деревянным топчаном блеснули стволы автоматов и целые россыпи патронов.

– Ого! – восхитился Двузубый. – Откуда у тебя столько?

Для него, взращенного меж воинами, оружие было привычно, как продолжение собственного «я». Скорее мужчина согласился бы выйти из дому раздетым донага, чем безоружным. Но здесь, в книжной сокровищнице, он никак не ожидал увидеть такой нешуточный арсенал.

– Тут этого добра много, – не вдаваясь в пояснения, отмахнулся сын Пророка.

– Где – тут? – настороженно уточнил Двузубый.

– Внизу. – Служитель Библиотеки топнул по каменному полу, будто уточняя, где именно расположен низ. – Забираем самое необходимое и уходим.

Двузубый зачарованно глядел на добротные разгрузочные жилеты, ребристые бока гранат, короткоствол в деревянной кобуре… Однажды он уже видел такой. При желании этот необычный футляр становился прикладом, а сам короткоствол превращался в карабин и мог вести огонь одиночными выстрелами или очередями.

Глаза разбегались от богатств, и руки тянулись сразу ко всему. Двузубый замер, как кладоискатель над сундуком пиратских сокровищ.

– Давай, давай, поторопись! – подгонял хозяин оружейного склада.

– Но сейчас еще слишком светло, – пытался его образумить беглец. – Нас увидят, откроют огонь. Лучше уходить, когда стемнеет. Я тут знаю хорошее место…

– Не мешкай! – будто не слыша его, властно перебил сын Аттилы. – Мы не пойдем через посты. Здесь есть другой ход. – Он снарядился ловко, без единого лишнего движения, как будто делал это помногу раз на день, затем вытащил из кармана набор загнутых железок разной длины и вида. – Лишнего не бери, идти придется долго.