– Внимание, объект на подходе. Один.

Миссионер, сжавшись, как пружина, спиной уловил колебания воздуха в полуметре от себя и, не оборачиваясь, буркнул недовольным тоном:

– Опаздываешь, Гарри!

– Прошу меня извинить. Честно говоря, я просто недооценил ваши оперативные возможности. Я хотел бы…

– Спортивная сумка. Справа.

Гарри Стиклер, осмотревшись, дабы не попасть в ловушку, нагнулся и протянул к сумке правую руку. Внутри нее что-то колыхнулось. Его сердце в предвкушении холодного блюда под названием «месть» вышло из-под контроля, погнав кровь по жилам процентов на сорок быстрее. Замок уступчиво вжикнул, и глаза Гарри Стиклера уперлись в шедевр постиндустриального минимализма – голова Эмира в собственном соку. Малоприятное зрелище не вызвало у него отвращения. Сдерживая эмоции, он закрыл сумку, оставив голову террориста скучать в одиночестве, и вернул ее на место.

– Это он, – дрогнувшим голосом проговорил Стиклер. – Какого рода информацию вы хотели бы получить взамен?

– Прежде всего я хотел бы сохранить конфиденциальность, – многозначительно взглянул на Рубина Миссионер.

– Да-да. Я подожду вас в машине. – Дядюшка Лаз суетливо сорвался с места, оставив собеседников наедине.

– Мне нужны координаты русского полковника, прибывшего в Париж для встречи с представителями ЦРУ, – продолжил Миссионер после того, как Рубин отошел на почтительное расстояние.

– Я смогу удовлетворить вашу просьбу завтра утром, – после некоторого раздумья ответил Стиклер. – Как мне связаться с вами?

– Я буду в номере вашего родственника. Если что-то пойдет не так, мне придется ликвидировать его, а заодно и его спутницу. И, конечно же, я не смогу гарантировать вашу безопасность.

– Отлично. До завтра. – И Гарри исчез так же неожиданно, как и появился.

Стиклер пересек площадь и, остановившись около своей машины, закурил. Слежки за собой он не заметил, поэтому решил позволить себе выпустить наружу разрывавший его изнутри эмоциональный поток. Слезы, навернувшиеся на лицо при воспоминании о разорванных на куски во время теракта жены и восьмилетней дочери, высыхали на щеках от теплого майского ветра.

Это были слезы облегчения.

То, о чем он так долго грезил и к чему долгое время стремился, свершилось. Человек, виновный в гибели его семьи, уничтожен, а его голова отделена от туловища. Призраки прошлого, не дававшие ему до самого последнего момента спокойно жить, наконец-то отпустили его. Сейчас, первый раз за много лет, он почувствовал облегчение. Месть свершилась, и гармоничность мироощущения вновь вернулась к нему. Боль ушла. Он не жалел о том, что информация, которую он должен передать убившему Эмира человеку, может повредить ему самому.

Главное, что теперь, на могиле жены и дочери, он больше не будет стыдливо отворачивать лицо от смотрящих на него с немым укором любимых глаз. Он был уверен, что теперь их лица будут излучать любовь и нежность.

Так, как когда они были живы…

Париж. Отель «Негреско»

03.15 местного времени

Холл отеля поражал воображение своими высокими потолками и настенными барельефами. Обслуживающий персонал, предельно вежливый и внимательный, не портил очарование шедевра архитектуры времен Третьей Республики.

Миссионер в сопровождении членов своей группы, а также дядюшки Лаза и Сары, на лицах которых блуждали блики нешуточной усталости, благополучно добрался до места своей дислокации на ближайшее неопределенное время. Отдав Мари последние наставления по поводу того, какие действия должны последовать с их стороны в случае возникновения внештатной ситуации, он вышел из машины вслед за поднимающимися по ступеням парадного входа дядюшкой Лазом и Сарой.