Таково древнее повествовательное свидетельство; если оно правдиво в отношении масштабов демографического бедствия, то могло бы непосредственно объяснить нам, почему боеспособность Юстиниана упала столь решительно, начиная с 541 г., бесповоротно разрушив его амбициозные планы.
Но это древнее свидетельство не может быть убедительным, потому что в нём нет достойных доверия цифр, и на этом именно основании оно было отвергнуто. Вот лишь один пример из многих: один особенно плодовитый современный историк, трудам которого многим обязаны настоящие страницы, пишет так:
Учёная ортодоксия, на которую производят сильное впечатление живописные и эмоциональные рассказы современников-очевидцев, Прокопия и Иоанна Эфесского, согласна с тем, что чума привела к катастрофическим и необратимым людским потерям в пределах Римской империи: возможно, целая треть населения вымерла повсюду, а ещё больше того – в Константинополе и в других очень больших и нездоровых городах; но в лучшем случае это следует рассматривать как всего лишь одну причину в числе многих[160].
Иными словами, Прокопий преувеличивает, и это преувеличение означает: «возможно, целая треть населения». В оценке правления Юстиниана, данной в последнем издании самого авторитетного обзора истории поздней античности, основные данные учитываются – включая налоговое законодательство, необходимость в котором была вызвана смертью множества налогоплательщиков; но вывод гласит, что чума была лишь одним из бедствий («были и другие бедствия, прежде всего землетрясения, одно из которых разрушило знаменитую юридическую школу в Берите (Бейруте)…»), последствия которого только подлили масла в огонь: «Трудности Юстиниана усугубились из-за внезапной вспышки бубонной чумы…»[161]
Новые данные, разделяющиеся на две группы, окончательно доказывают правоту Прокопия: это была не просто ещё одна вспышка болезни, не просто ещё одно бедствие, вскорости стихнувшее: это была не знавшая прецедентов в истории пандемия, вполне способная истребить даже больше трети населения.
Во-первых, в исследовании, опубликованном в 2005 г., содержится впервые полученное с помощью анализа ДНК окончательное доказательство того, что заболевание, ставшее причиной «Юстиниановой чумы», было вызвано исключительно заразным и исключительно смертоносным биоваром палочки бубонной чумы (Yersinia pestis)[162]. Это заболевание в корне отличается от чумы, описанной Фукидидом, да и от любой другой чумы, известной ранее. Когда Yersinia pestis снова появилась как агент «Чёрной смерти», примерно с 1334 г. в Китае и с 1347 г. в Европе, некоторый остаточный иммунитет должен был сохраниться, но для населения империи в 541 г. это был совершенно новый патоген, и поэтому у тогдашних византийцев не было приобретённого иммунитета в отличие от гораздо менее распространённой естественной сопротивляемости.
В силу этого патоген был исключительно заразен; иначе говоря, его способность вызывать заболевание была очень высока; говоря практически, укус блохи, переносившей палочку Yersinia pestis в 541 г., гарантировал инфекцию, чего, разумеется, не было с привычными патогенами, поскольку многие люди обладают приобретённым иммунитетом к ним. Поэтому уровень инфекции в 90 % или выше был возможен среди людей, которых кусали блохи, а в древности таковым был практически каждый. Сам Юстиниан, как и наш свидетель Евагрий, заразился этой болезнью в числе других людей, переживших бедствие. Ведь заразность – одно дело, а смертоносность – другое. В самом деле, в силу очевидных причин очень заразные болезни не очень смертоносны: обычные биовары гриппа причиняют смерть лишь немногим из их весьма многочисленных жертв.