Возле здания стоит машина, небольшой грузовик с пулеметом на турели. Тревожная группа? Нефтепереработку отсюда не видно, может быть, она где-то за Замком. Да, точно, вон туда грунтовка поворачивает. А эта ветка – опять к реке, к причалу. Съездить, что ли, посмотреть на пароход, помечтать о плаваниях…

Нет, Федя, хорош уже с оленем в кузове ездить, развел тут «Рога и копыта», погнали искать фрау Монику Амманн.

В таверне «Балтазар» тихо играла музыка.

Какая-то немецкая песня лилась из старого кассетного магнитофона-бумбокса, наверняка пришельца из старого же мира, сейчас вряд ли кто такое закажет на квот.

Зал таверны даже описывать скучно – вот именно это вы себе и представляете в качестве канонической видеосемантики самого слова «таверна». По центру стоит огромный камин, в нем две жаровни, на которых сейчас ничего не жарится, камин отдыхает. Понятно, что жаровни – для экзотики и атмосферы. Готовят на кухне – я очень, очень хорошо слышу одуревающие запахи, волнами накатывающие оттуда, на слюну пробивает. А жаровни эти – для вечера, для пьяненьких клиентов, возжелавших особого обращения.

Слева от входной двери – короткая барная стойка, очень короткая: здесь принято сидеть, а не на стульях крутиться. За ней по стене стоят два стола, окна во двор. Напротив – шесть столов, окна на улочку, названия которой я пока не знаю. Дублированное освещение, масляные светильники стен и свечи на столах сопровождаются электролампами. Правильно, нечего постоянно генератор гонять.

Наконец подошла Моника Амманн, маленькая полноватая женщина со светлыми волосами в аккуратной укладке. Я представился, коротко доложил о себе, показал пропуск и оружейную ксиву, рассказал о совете Рольфа Бютикера, похоже, старого друга хозяйки. Даже больше – милого друга фрау Амманн. Хозяйка английским владела – фельдфебель это предусмотрел, иначе предупредил бы. Хорошо тут с английским – для всех он неродной, все ошибаются и всем же плевать на чудовищные акценты.

Мы сели за стол и начали переговоры. Точнее, начала она, а я просто впитывал, ни о чем не споря: цен все равно не знаю. После того, как решили по оленю, забились на новые поставки, таверна «Балтазар» нуждается в фазанах и цесарках – оказывается, и они тут водятся, но это редкость, как сообщила мне Моника. Ну это у вас тут редкость… А мы посмотрим на вверенные мне окрестности через прицел маузера – теперь есть резон. Олени – это хорошо, но больше всего тут жаждут кабанов в любом виде, лучше всего – неразделанных.

– Вы же понимаете, домашних свиней в акнлаве нет, а колбасы любят все. Раньше дикие свиньи водились в окрестностях, но наши охотники их перестреляли. Везите, сколько сможете добыть! Ничем не утруждайтесь, только навредите – тут есть мастера: и опалят правильно, и разделают на полную переработку. Платить буду хорошо, особенно если вы пообещаете, что никому, кроме меня, дикой свинины не продадите.

Я великодушно пообещал. Эх, мне бы карабин…

Пристроив оленя, я решил продовольственного магазина не искать, а здесь же сбагрить и итальянское оливковое масло. Сам не ожидал, что мое предложение вызовет такой энтузиазм. А впрочем… Вес, господа, вес. Если его закидывать сюда через канал, то удовольствие это весьма дорогое.

Моника очень переживала. С одной стороны, ей хотелось сэкономить на олухе, с другой – не потерять перспективного поставщика. Так что, я думаю, в итоге заработал нормально. Оплату можно было взять кредами и фуелом. На вопрос о квотах Моника лишь всплеснула руками: «Что вы, это такая ценность, что смысла нет держать их для оплаты. Их очень редко продают».