После десяти километров пути берег с пальмами начал постепенно заваливаться на север, и вскоре открылась глубокая бухта Южного Форта – нам туда.

Пш-шш…

– «Клевер», ответь «Фокусу»!

Это начальник погранотряда заставы «Юг», старший лейтенант Игорь Фокин, так у меня обозначено в записной книжке. «Зеленые» стерегут Промзону, западную фронтир-границу, проходящую по долине за бухтой, ведут скрытое патрулирование местности, проводят рейды на моторке – и по Волге в районе устья, и на подходах к бухте.

– «Клевер» на связи.

– Видим вас хорошо, как поход?

– Все в рамках, командир.

– Отлично, заходите на сигнал красной ракеты, потом увидите шест на берегу.

– Понял тебя, «Фокус», заходим…

В воздух рывком поднялась ракета, показывая шкиперу курс причаливания.

А вот и сам Южный Форт, над обрезом деревьев виднеется край стены крепости и одна башня, высокая, с зубцами разной высоты, на ее стене видна граница новодела. На башне стоит кран-укосина, им поднимают блоки, восстанавливают или наращивают. Маурер повернул судно, сбросил скорость, и вскоре мы стояли возле небольшой будки с флагом на мачте, слева от строения на берегу лежал один из хорошо знакомых нам «Зодиаков».

Люди нас ждали. В форме всего двое, стоят чуть поодаль – это погранцы, рядом с ними невиданная мной ранее машина, не пойму, что это, вездеходик какой-то.

Остальные – гражданские, обитатели Форта.

Ну, что же, опять выгрузка, уже привычное дело.

Груза опять много.

Путь от бухты к Форту идет по широкой «морской» аллее, она совсем короткая, но зато в ветхозаветной брусчатке, которая, несмотря на возраст, отлично сохранилась – гранит. И аллея эта очень живописна. Сразу за частоколом пальм начинается роща огромных акаций слева и платановый лес справа, кусты сирени, лавры, просто приятно пройтись.

Три стены Южного Форта уже восстановлены, четвертую же, «морскую», пока замещает полоса «колючки». Главная достопримечательность старой крепости – это центральное здание в три этажа, его обитатели называют Рефекториумом. Башня всего одна.

– Маловата была башенка, нарастили на этаж, теперь ограждение ставим, с зубцами, – горделиво пояснил нам с Ленни Самед Костоев, комендант маленькой крепости, в которой живут и работают всего четыре мужика и две женщины: он сам с сыновьями и женой да семейная пара камчадалов. – Народу пока мало. Правда, и пограничники нам помогают, и «зоновцы», не пожалуешься.

На правом боку старосты висит кобура АПС, на левом – длинное тяжелое мачете в ножнах. Ингушу восстановить боевую башню – дело чести. А уж нарастить ее повыше… весь Кавказ в этом императиве сжат.

– На башню пушки поставишь? – спросил я об очевидном.

– Две на море, одну на запад, под мелкую картечь, – мечтательно подтвердил он, – если кто через речку полезет! А мы его…

– А что, лезут?

Самед пренебрежительно махнул рукой.

– Сначала спокойно было, а потом… В последнюю неделю канадские рейдеры начали шататься по округе. Всего один раз погранцы постреляли, пока ничего серьезного… А меня на боевые не берут, – сокрушенно вздохнул он. – Лагутина, понимаешь, не разрешает! Да и жена…

– У тебя и здесь дело важное, – успокоил я горца. – А что с живностью? Говорили, тут змей до черта.

– Ползали гады. Научники подогнали дымовухи мне, понимаешь, особые какие-то, с ядом. Я думал, думал… Много думал, – заулыбался Самед. – И надумал: зачем мне их дымом гонять, а? Скажи? Расползутся по кустам при первом запахе, лови их потом!

– И как вы?

– Костюмы специальные у скорняков в Дальнем заказал, из крепкой кожи, в три слоя, как броня, четыре штуки сразу. Взяли мы с Павлом мачете в одну руку, дубину длинную в другую, да и пошли по развалинам, саблями помахивать. Дети позади, на добое.