Пш-шш…

– «Промзона – Причал» вызывает «Клевер».

– Всегда в канале!

– Не гоните так, катер к вам пошел, пассажиры до Замка.

– Принял, возьмем.

Вскоре с левого борта к мотоботу на скорости подлетел «Стерегущий», матрос за штурвалом новенький, незнакомый. На борту катера ВМФ были двое, мужчина и женщина. Мы с Гобом сразу пошли ловить конец и принимать на борт пассажиров, порядок не изменился: пока находимся на судне – являемся членами экипажа, у Маурера не забалуешь. Первой на «Клевер» поднялась взволнованная молодая женщина с характерным пузиком – все ясно, рожать поехали.

– Коля Кузякин! – представился ее муж, крепкий смуглый парень лет тридцати. – Это моя жена, Вика. Рассчитывали пока в Промзоне посидеть, дома оно всегда лучше… По срокам вроде еще рано рожать, с поселковым фельдшером все утрясли, но вчера пришло срочное РДО из Замка! Зенгер Маргарита Эдуардовна приказала как можно быстрей прибыть в Медцентр на сохранение, доктора что-то там в анализах увидели… Вот Павел Матвеевич меня сразу и погнал. Я планировал дождаться «Конкорда», Пьер Люртон завтра утром из Южного Форта в Замок стартует, а тут вы! Ладно, мужики, пошли мы в каюту, жене лучше лечь, плохо воду переносит… Да! Вот рыбка копченая, стерлядки. Павел Матвеевич велел передать, говорит, что вам сейчас самый смак будет!

– Кабанов все еще работает? – обрадовался я.

– Да что ему сделается! – хмыкнул Николай. – Гоняет рабочий класс еловыми ветками! Я у него мастером по ремонту автомобилей.

Волжских осетров не так-то просто закоптить – настоящие бревна, а не рыбы. Стерлядь для холодного копчения подходит лучше всего. Кузякин положил пакет, капитан увидел из рубки и тут же распорядился:

– Костя, рыбу на камбуз Ниониле! Павлу Матвеевичу благодарность от лица экипажа «Клевера»!

Пассажиры ушли вниз, следом почти сразу смылся и Гоблин с рыбой – под благовидным предлогом отправился в камбуз к Ниониле прокачивать обеденное меню. Сейчас точно что-нибудь промежуточное выклянчит: сердобольная повариха всегда этого кабана подкармливает, к очередной потенциальной свадьбе готовит – говорит, что бедненькому трехразового питания мало.

Вотяков по-прежнему спит как сурок, поболтать не с кем. Юрка едет в метрополию ненадолго – ему оборудование скомплектовать надо, и назад. Я ушел на корму, улегся поудобней и расслабился, лениво поглядывая на берега.

Кругом следы кипучей жизнедеятельности! Налицо новая загородная мода: здесь и там виднеются крыши крошечных частных домиков – это отъезжие летовки, мини-базы рыбаков и охотников, наших и французских. Некоторые фанаты во время отпуска прямо в них и селятся, живут тут целыми семьями, благо лодки есть уже у многих, и количество их постоянно растет. Уже и зимовья появились.

Домики невзрачные, разномастные: сделанные из старых тарных ящиков, плетеные, рубленые, примитивные балаганы и крошечные избушки, каких только нет! Возле каждой можно заметить узкий дощатый столик с двумя приколоченными скамьями, вешала для сетей, часто рядом ржавеет мангал. Возле Двух Лошадей, на стрелке Волги и Сены с фарватера видно одновременно семь изб! В выходные тут, чувствую, нехилый тусняк лютует! Процесс отдыха представить несложно: проклятые частные собственники рыбачат, потом слегонца вмазывают самогоночки – и начинают кататься по стойбищам соседей. Красота, конечно, я бы тоже не отказался так отдохнуть…

Через полчаса ко мне подошел Коля Кузякин.

– Уложил жену, заснула, – с облегчением поведал он. – А мне не спится – волнуюсь, понимаешь.

– Понимаю, сам через это прошел. Коньячку глотнешь чутка? Моя пока тоже спит, – предложил я, доставая блестящую флажку.