Это была узкая кровать с жестким матрасом, еле втиснутая в малюсенькую комнатку, где стояли еще пять таких же коек, занятых проезжими. Свои вещи постояльцы рассовывали под кровати. У одного мужичка, кажется, даже одна ножка койки слегка приподнялась от больших тюков, которые там едва помещались. Он с жаром рассказывал соседу, как опасно сейчас перевозить груз по дорогам: то разбойники, то нежить. Бедняга лишился пары своих мешков с вещами на продажу, пока ехал сюда.

Особо не вслушиваясь в его болтовню, Рист бегло осмотрел комнату и, пожав плечами, отдал плату трактирщику за одну ночь. Маленькое окно все время было открыто настежь, но этого не хватало, чтобы полностью проветрить запахи мужского пота и перегара. В общем, место ночевки было не ахти, но у Риста, привыкшего спать на голой земле с чудищами под боком, претензий не возникло.

Утром парень отправился на базар рядом с деревней больше от скуки, чем по необходимости. Он еще не успел дойти, как понял, что отвык от людей, тем более в таком количестве. На улице стоял гул голосов, ржание лошадей, стук колес. На узких участках проулков приходилось протискиваться через толпу. Ристу казалось, что он попал в улей, где царил хаос. Люди смеялись, ругались, громко, чтобы было слышно друг друга, обсуждали свои планы или покупки, делились новостями. Краем уха парень услышал, как какая-то женщина говорила о нападении инимов в некой деревне. Она не сказала ни слова о пропаже детей, но зато трещала о разграбленном амбаре и о паре домов, где пропало столовое серебро. Рист про себя фыркнул и не стал больше прислушиваться к этой болтовне, решив, что женщина от испуга приняла разбойников за инимов.

Когда парень дошел до места базара, он понял, что основная улица деревни – тихий уголок, по сравнению с гомоном торговой площади. В холодное время года здесь было просто перепутье главных дорог, идущих от нескольких деревень и города, никакой специальной площади или хотя бы площадки здесь не предусмотрено. Поэтому, когда приходили торговцы, они размещали свои палатки как придется, никакого намека на систему или порядок в отличие от централизованных мест торговли.

Рист продвигался между лавками, пытаясь осматривать товар, но иногда это не получалось из-за столпотворения и давки. Вокруг толкались люди, теряя и находя друг друга в толпе. Торговцы старались перекричать гомон и друг друга, привлечь больше людей к своему прилавку. Дети ныряли между ног у прохожих или просили родителей купить пряник или леденец. Пройдя немного вглубь, Рист почувствовал аромат свежей выпечки, до того вкусной, что слюнки потекли. Ну что ж, после пережитого шестилетнего путешествия можно себя и парой пирожков побаловать. Но парень никак не мог найти прилавок с выпечкой, дразнящей нос. Протискиваясь сквозь толпу, он натыкался на книжную лавку, тесный загон с курами, прилавок с травами.

Вдруг его взгляд упал на ящики с фруктами. Оранжевые апельсины и темно-фиолетовые сливы выглядели очень аппетитно. Рист давным-давно не ел ничего свежего, если не считать «невероятно полезный» сельдерей у Мэвела. Парень стал пробираться к фруктовому прилавку, с удивлением отмечая, что возле него никого нет. Люди обходили его стороной, но останавливались у соседних: с медом и восковыми свечами. Продавца тоже не видно, может, отошел по нужде? Лавка как раз прижималась к редкому забору, ограждающему пару покосившихся домиков, самых крайних в деревне.

Парень пробрался, наконец, сквозь толпу и остановился возле бочонков с разными видами меда. Продавец распылялся перед двумя пожилыми дамами, но и парню предложил попробовать сладость из любого бочонка.