Ван Гог чувствовал невероятный прилив энергии и со всей страстью принялся рисовать. Но уже через полгода шел по Амстердаму с обожженной рукой и сомневался в существовании Бога. Теперь невозможность союза с Кее стала для него очевидной. «Я немедленно должен найти себе женщину, – писал Винсент брату Тео, – иначе я замерзну и превращусь в камень».
И тогда он встретил Син…
Пусть уж лучше живет, чем гибнет. Класина Хорник (Син)
Это была не страсть, а просто обоюдное понимание насущных потребностей каждого из нас.
Ван Гог
В январе 1882 года Класина Мария (Син) Хорник шла по промозглой зимней Гааге, с трудом переставляя отекшие от беременности ноги, в поисках куска хлеба. К 32 годам, а выглядела она лет на десять старше, это была ее четвертая беременность. Из трех предыдущих выжила только одна девочка, ей было 4 года. Зарабатывать на жизнь Син умела только одним способом – самым древнейшим. Работа швеей или поденщицей не сложилась.
– С вами все в порядке? – спросил Винсент, – вы выглядите не совсем здоровой.
– В моем положении… – ответила Класина.
– Где же отец вашего ребенка?
– У него нет отца…
– Я художник. Вы согласитесь позировать мне? Конечно, я не смогу платить вам, как полагается натурщице, но у вас будет крыша над головой, и я разделю с вами свой хлеб.
Ван Гог привел Син в свою мастерскую на Схенквег и сделал ее своей постоянной натурщицей и любовницей. Более того, он поехал с нею в роддом в Лейдене, чтобы договориться о будущих родах. Оказалось, что ребенок Син лежал неправильно и, чтобы спасти жизнь им обоим, нужна была операция, во время которой ребенка повернут щипцами. Все это было тревожно, но врачи надеялись, что все пройдет благополучно. Родить она должна была в июне, через полгода после их встречи.
Когда окружение Винсента высказывало недоумение по поводу его «новой семьи», у Син была еще пятилетняя дочь, которая теперь жила вместе с ними, он парировал: «Мне кажется, что каждый мало-мальски стоящий мужчина сделал бы в подобном случае то же самое. Я нахожу свой поступок таким простым и само собой разумеющимся, что даже не считал нужным говорить о нем».
– Имею я право жениться или нет? – вел Винсент безответный диалог со своей семьей и, отвечая сам себе согласием, действительно хотел связать себя узами брака с уличной женщиной. Для него не существовало классовых или иных различий между людьми. Ван Гог не терпел лицемерия и ханжества. А то, что в его кругу считалось пороком, для него таковым вовсе не являлось.
Своеобразное мировоззрение Винсента Ван Гога за полтора года до описываемых событий привело к тому, что отец решил отправить сына в сумасшедший дом, точнее, в город безумцев Гел.
Были ли для этого основания?
К 27 годам Винсент не получил никакого законченного образования, он вообще к академическому обучению был не склонен – в возрасте пятнадцати лет бросил школу, чтобы больше никогда в нее не вернуться; не обзавелся семьей; а самое главное – не мог обеспечивать сам себя на минимальном прожиточном уровне. В среде голландских протестантов это считалось тяжким грехом. Но! Он никого не убил, не воровал, не вступал в драки, не был насильником. Он лишь перестал заботиться о каком-либо комфорте: мог спать на улице, мог ничего не есть, кроме картофеля и черствого хлеба, не мылся неделями, был готов отдать нуждающемуся последнюю рубашку и проповедовал, как мог, слово Божие, пробуя себя в качестве катехизатора.
Строго говоря, он в точности следовал тому, что написано в Евангелие: не заботься ни о чем, так как Господь позаботится о тебе[12], не стяжай себе сверх необходимого, бьют по правой щеке, представь левую