– Тише, милая, тише, – заговорил мужчина, – ты, главное, не засыпай. А боль – она пройдёт.

Хлопки прекратились, зато губ коснулась шершавая глина. Язык и горло ожгло чем-то противным. Девона закашлялась, попыталась выплюнуть мерзкую жижу, но незнакомец предусмотрительно закрыл ей рот широкой ладонью.

– Пей, – протянул настойчиво, – не сильно вкусно, зато греет похлеще огня.

Мужчина и сам сделал несколько глотков, но большую часть отдал девушке.

Сколько времени прошло, Девона не знала. Казалось, что многие часы цепкий холод не желал покидать её тела. Когда же это, наконец, произошло, незнакомец тяжело поднялся и зашагал со своей ношей прочь от реки. Разомлевшая, она доверчиво жалась к его груди.

Глава 8

– Кехта, сын Браса, обманул нас! – с нажимом произнёс молодой друид, – Привёл в деревню дочь ведьмы, и не сказал, что над ней висит проклятье. Он попрал наши законы, и должен быть наказан.

Старейшины молча выслушали соплеменника. Самый длиннобородый поднялся, опираясь на посох, смерил взглядом жалобщика и жестом велел уйти. Туатал не смог сдержать эмоции – ярость заострила черты лица, сделав его похожим на крысу. Поспешно склонив голову, он попятился прочь. Как только скрюченная тень скрылась за холмом, длиннобородый обратился к сыну Браса:

– Не первый раз на Священной поляне звучат обвинения в твою сторону. Да всё одним и тем же голосом. Неймётся Туаталу заменить тебя в Круге.

Старец помолчал, а затем продолжил уже жёстче:

– Но сегодня он прав.

Медленно, будто нехотя, поднялся Кехта со своего места. Вышел в центр, кивнув длиннобородому, и повернулся к остальным старейшинам. Произнёс спокойно:

– Не буду оправдываться, братья. Я не знал о проклятии до недавнего времени, но, даже если бы знал, не рассказал вам.

Повисшая над поляной тишина ощетинилась иглами угрозы. С горькой усмешкой сын Браса выдержал колючие взгляды, и только когда сам посчитал нужным, заговорил вновь:

– Девона появилась в деревне задолго до того, как Совет запретил человеческие жертвоприношения. Вспомните, сколько раз жребий падал на ваших детей. Долго ли вы сомневались, заменяя их место на алтаре неугодными?

Старейшины повскакивали со своих мест, загалдели все разом. Они угрожающе потрясывали кулаками и посохами, но длиннобородый прекратил бесчинства:

– Тихо! Каждый волен высказаться на Священной поляне. Решать судьбу сына Браса мы будем, когда он закончит.

Признавая справедливость сказанного, почтенные старцы отступили, недовольно бурча. Кехта благодарно кивнул. Понял ли, что обвинения не сыграют ему на руку, или с самого начала всё так и планировал? Но больше он не обвинял братьев, а взывал к их разуму:

– Пророчество угрожает не только нам. Если фомор вырвется из заточения, он не будет разбирать, друид на его пути или обычный человек. И старец, и младенец прольют кровь ради забавы и сытости демона.

– Верно, – согласился длиннобородый, – но чего ты ждёшь от нас?

– Помогите найти мою внучку. Как только она окажется под защитой семьи, я оставлю своё место в Круге и покину деревню.

Старейшины обменялись тяжёлыми взглядами. Удаляться, чтобы принять решение, они не стали.

– Сын Браса, мы услышали тебя и готовы дать ответ. Будет пир в честь Бейлихвейна, где загорятся синие костры и землю окропит горький эль. Мы задобрим мёртвых и попросим их о помощи.

Кехта облегчённо вздохнул, но длиннобородый предупреждающе вскинул ладонь:

– После праздника ты и твоя семья должны будете уйти навсегда.

– Семья? Но здесь только Эйдан…

– Руны говорят, – встрял ещё один старец, – что к деревне приближается ведьма. Твоя дочь.