Любовь к Ковентине проснулась постепенно. Они стали часто видеться, гулять по Дублину и вскоре трудно было представить жизнь друг без друга.

Эпилог

Ковен продолжил обучать Ковентину премудростям. Она повзрослела и превратилась в сильную и умелую ведьму.

Доминик продолжил работу в колледже, но по вечерам отдыхал в обществе Ковентины или других оборотней, ему понравилось быть правой рукой вожака. Было и много завистников, которые злились и строили козни.

Доминик решил применить обряд по общению с умершими. Он был на старом пергаменте. Нужно было смешать много трав и внутренностей разных животных, так же немного крови того, кто проводит обряд. Без жертв ничего не получится. Они с Ковентиной поговорили с умершими родителями, попрощались с ними и попросили благословения.

После обряда Доминик встал на одно колено и достал заготовленное кольцо…

Я САМА

Пролог

Огонь пожирал нашу деревню. Сухая солома на крышах занялась сразу, как полыхающий факел. Люди в ужасе отпрянули, что-то ропща. Их могучий и сильный вождь Виллем – мой отец – стоял сейчас связанный. Связаны были и мои братья Брайан и Варден. Только мать, ползая на коленях, пыталась удержать человека с мечом. Остановить. Она орала так, что криком поцарапала горло.

Человек в черном шлеме повернулся к ней и что сказал. Мне не было слышно слов, а полуденное солнце слепило глаза. Крепкие, еще сильные руки бабушки удерживали меня в зарослях кустов, не давая броситься туда, на помощь.

Мать растерянно замолчала, переводя взгляд с одного сына на другого, будто выбирала. Наконец она сморгнула слезы и покачала головой. Человек что-то насмешливо каркнул ей и засмеялся. Меч просвистел и от одного его движения рубахи моих братьев окрасились кровью.

Другие воины убили отца. Затем чьи-то руки подхватили оцепеневшую от ужаса мать, посадили на лошадь и увезли. Быстро, жестоко, безжалостно. Копыта выстукивали «ни-ког-да-ни-ког-да-ни-ког-да».

Последние силы покинули меня и я рухнула на траву спиной. Наверное сердце от удара выпрыгнуло из груди и поскакало куда-то быстрым зайцем. Там, в деревне, с грохотом и свистом проносился отряд всадников-завоевателей, мечи которых не знали пощады и жалости. Я видела их гадкие чёрные маски. Они уничтожили моё счастье, мою любовь и целую жизнь. Насовсем.

Мне хочется кричать и от этого крика я просыпаюсь. Это было много зим назад, но до сих пор я почти каждую ночь я вижу тот пылающий кровавый полдень, слышу мамин плач и просыпаюсь в холодном поту, а заснуть могу только слушая тихий бабушкин голос. Яркие кусочки былого счастья рвут мою душу на части, раз за разом возвращая память в прошлое.

– Ула, милая, опять? – добрый, по-старчески скрипучий, голос возвращает меня в реальность.

В комнате темно, только жаркий очаг неровно освещает середину красно-оранжевым пятном. Свет не достает до углов, скручивая тени в причудливые образы. Сильно пахнет травами, овцами и немного сыростью.

– Бабушка, ты не спишь?

– Да встала, уж рассвет скоро. На вот, выпей это, – бабушка протянула мне душистую чашу, до краев полную обжигающего травяного чая.

От терпкого привкуса отступила даже тоска, к которой я уже привыкла. Эта тварь меня уже не кусает, но и не уходит далеко.

Я накинула на плечи шерстяной плащ и вышла за порог. Под одежду сразу же пробралась колючая прохлада, защекотала нос. Вот и солнце просовывает тонкие пальцы сквозь голые уже ветви деревьев. Померкла поздняя звёздочка. За спиной скрипнула дверь – бабушка вышла следом за мной.

– Скоро замкнется Колесо Года. Готовятся люди к великому завершению цикла, к переходу к тёмному времени. Но пора тебе взрослеть, дитя мое. Вслед за Самайном придет Бейлихвен. Настал твой час пройти грань миров. Настал твой черед снискать благословения старухи Морриган и говорить с ее детьми.