Джим пробовал повторить движения мастера. Первые его цепочки и кольца были грубые и неуклюжие и мало напоминали изящные цветочные мотивы, как у ювелира.

Малике очень приглянулся новый раб отца. Высокий, белокожий, зеленоглазый, он очень отличался от загорелых кареглазых мужчин, что окружали девушку. Ирландец же сторонился дочки хозяина, даже завидев её издалека, спешил скрыться.

Своей бедой Малика поделилась с одной из старых служанок.

– Не горюй детка, всё образуется. Дам я тебе один порошок, подсыпь ему в вино, но учти, наше виноградное не подойдёт, нужно что-то особенное.

Женщина порылась в своих запасах:

– Вот нашла, вишнёвое. Северное, с его родины, в самый раз.

Малика сделала всё, как научила старуха. Принесла вино в мастерскую отца, угостить родителя и ученика.

Джим пригубил напиток и почувствовал себя странно. Зеркала, как заколдованные, отражали незнакомое пространство.

Черноокая Малика улыбалась и звала к себе. Джим, как одержимый, шёл на зов. Внезапно в зеркале стал падать снег, крупные хлопья падали на смоляные косы Малики, укрывая её саваном. Вместо мавританки появилась другая девушка, Джим узнал Кейлин.

Его полуночный крик развеял наваждение.

Глава 8

Жители деревни Ладдаг собирались на площади. В центре её уже складывали дрова и ветки, чтобы разжечь костёр. Ведьма найдена и по настоянию пастора будет сожжена.

Грегор с удовлетворением наблюдал, как Улу привязывали к столбу, и самолично поднес факел к дровам.

Костёр едва начало разгораться, как вдруг повалил густой мокрый снег. Сухостой намок, огонь не хотел разгораться. Народ зароптал, это знак, Ула невиновна. Женщина, едва не ставшая случайной жертвой происков пастора Грегора, не могла поверить в своё второе рождение.

Кейлин тоже была на площади, но когда пошёл снег, поторопилась её покинуть. Пора, время пришло.

И снова Кейлин в маленьком домике посреди леса. Она принарядилась в лучшее платье из лилового шёлка, расшитое золотыми нитями.

Достала редкой красоты черепаший гребень, провела по волосам ровно девять раз. Цепь на её шее состояла тоже из 9 звеньев. И блюд на праздничном столе будет 9. 9 – число богини Дану, и с первым снегом наступало её время – праздник Бейлихвейн.

Девушка накрыла стол белой скатертью, поставила праздничные блюда. Три белых – соль, молоко, рыба, три желтых – тыква, пшенная каша, мёд, три земляных – хлеб, мясо, горький эль.

Девушка взяла по кусочку хлеба с мясом, пригубила специально сваренный к Беллихвейну полынный эль:

– Это угощение для вас, обитатели потустороннего мира. Как зерно, закопанное в землю, прорастает новым урожаем, так и человек, умирает и возрождается в новом теле. Эль горький, как земная жизнь, пробуждает веселье, что ждёт всех праведников за границей миров.

Все ушедшие из мира живых, по своей и не своей воле, придите обратно. Сегодня ваша ночь, и три дня после первого снега ваше время навещать родственников.

И заскользили по домам деревенских жителей невидимые тени. Присаживались за стол послушать новости, с удовольствием перебирали и перставляли знакомые вещи, запутывая хозяев.

Тем, кто помнил об ушедших, помогали по дому, тем же кто забыл, мстили, душили домашний скот, ломали инвентарь.

Души убитых и самоубийц возвращались на место гибели, причитали и плакали, пугая воем случайных свидетелей.

Потом Кейлин капнула мёда на тыкву и кашу:

– Это угощение для вас, обитатели лесов, холмов, подземелий, вод речных и морских. Вкусите пищи земной и даруйте щедрый урожай, откройте богатые недра, отпустите своих жертв.

Брайан шёл по морскому берегу с наслаждением вдыхал солёный воздух. Тёплая вода приятно ласкала ноги, бриз трепал волосы. Как же он соскучился по запаху моря и шуму прибоя.